фото показано с : communa.ru

Милая малая родина | Известный воронежский поэт поднимает злободневную проблему развития экологического туризма Живу я в Подонье, на границе Воронежской и Ростовской областей.

Места у нас такие – глаз не оторвать. Дон в отороке верб и бело-синих осокорей, широкая сенокосная пойма, заливные озёра-старицы в тальниковой опуши. А по краю поймы – сосняки, зелёными плёсами-лиманами уходящие далеко в степь. Сосновые боры эти настолько крепко вросли в донской пейзаж, что кажутся вечными.

Александр НЕСТРУГИН,

член Союза писателей РФ,

Петропавловский район

А ведь все они – рукотворные. Глядя со стороны, в это трудно поверить. Но войдешь в лес, и картина открывается впечатляющая. Будто катившиеся во время оно, пытавшиеся захлестнуть донскую пойму песчаные волны, иные – в три-четыре человеческих роста – вдруг остановились, замерли. Остановились, конечно, не сами собой, не по мановению волшебной палочки, а – как, почему?

Думаю, это интересно многим. Наш земляк Василий Михайлович Песков, известный журналист, писатель, автор «Таёжного тупика», приехав в Петропавловку в 2001 году, первым делом поинтересовался: «А как там ваши кочующие пески?» О беде этой, возникшей ещё в позапрошлом веке, он знал не понаслышке. Побывав на «передовой», Василий Михайлович написал очерк «Донская Сахара», который был опубликован «Комсомольской правдой». Читаем в очерке: «Песчаную пустыню (вернее, остатки её) показывал нам сторожил здешних мест лесничий-пенсионер восьмидесятилетний Григорий Иванович Огарев… Остановились на песчаном бугре и увидели то, что я видел в Каракумах, – светло-жёлтые бугры песка с редкими пучками жёсткой травы… Но всё же не было тут того, что показывал лесовод нам дома на снимках: поля, похороненные песком, песчаные непроглядные бури, дома в селе, засыпанные местами по самые крыши».

Картины – это я о снимках – достойные кисти Босха. Но ведь – фотофакт, с ним не поспоришь. Как же сумели осилить эту беду, если, по слову Г. И. Огарева, «дело начинали с одним ржавым трактором и восьмёркой волов»? А так и сумели, как издревле велось на Руси: глаза боятся, а руки делают. Высаживали привычную к пескам местную лозу, а рядом, под её защитой – саженцы сосны. Годами, шаг за шагом. Характер нужен был для такого дела недюжинный, упорство, терпение. Всё это у моих земляков нашлось. Сейчас от пустыни той, грозившей стереть всё живое вплоть до уреза донской воды, лоскут остался, что-то около 100 гектаров. Теперь это туристическое диво, уже и указатели поставили: «Урочище «Дюнные всхолмления». Название учёно-мудрёное, не сразу и выговоришь. По-местному короче и ёмче: «Буруны». Но придуманное В. М. Песковым название больше магнитит, правда? Вот так и нужно было на указателях написать: «Донская Сахара зовёт!» Именно так, с восклицательным знаком, – и непременно большими буквами!

И вы, мой добрый читатель, пролетая мимо наших мест по чадной летней трассе «Дон» куда-нибудь на юга и увидев такой вот по-маяковски громкий призыв, – разве не ударили бы по тормозам, не призадумались? Ведь что там, на тех югах пресловутых? – в море не протолкнёшься, на пляже не то что прилечь – ступить негде. А тут – стоит только включить воображение…

И вот уже неторопкая, похожая на тихую степную речку дорога уводит вас, миновав Богучар, в сторону Петропавловки – и дальше, дальше. Въезжая в село Новый Лиман, вы наверняка захотите на минуту остановиться, – чтобы вдохнуть полной грудью этот вольный, впитавший запахи цветущей поймы, чабреца и горячей сосновой смолы воздух. Пока ещё бесплатный, не расфасованный шустрым торговым людом в броские полиэтиленовые пакеты. В этом селе родился Иван Туркенич – вы слышали это имя? Герой Советского Союза. Командир легендарной организации юных борцов с фашизмом «Молодая гвардия». Об их подвиге нам нельзя забывать – уже хотя бы потому, что имена героев помогают не сбиться с пути в это тревожное время нашей большой стране. Ну и, конечно, каждому из нас…

А потом пойдут села с такими свойскими, «семейными» названиями, каких вы, может, ещё и не слышали: Дедовочка, Дедовка. В Дедовке вы свернёте с привычного асфальта влево и, миновав небольшую песчаную пустошь, въедете в лес. Дальше вас поведёт уже другая дорога – Сосновая. Конечно, у дороги этой собственного имени нет, с заглавной буквы на карте она не пишется – ну так что с того? А мы напишем. Потому что трудно она рождалась, жила трудно. Ведь это уже та самая «передовая», где едва ли не целый век жители Подонья, мои земляки бились с песками. Задует «афганец» (или, как его ещё называют, «калмык») – и кочевая орда, взметнув над головой жёлтое знамя Бурунов, идёт в наступление на людей.

И кочуют высоченные песчаные барханы по всему Левобережью, как по своей родовой вотчине. Барханы те никуда не делись, вот они, рядом. Только характер у них изменился. Крепко схваченные рукотворными сосняками – тех ещё, советских времён – осели они, остепенились, в землю вросли. И не бедой грозят, а тихо так, ласково машину вашу покачивают – словно баюкают. От такой ласки поневоле в сон клонит. Но куда вам спешить? Можно остановиться, размять ноги, поговорить с лесом. Поклониться ему – и людям, труду и воле которых он обязан жизнью. И попросить лес проводить, довести вас до места. А то ведь у дороги той столько двойников-просек за стволами прячется! И кажется, что все они ровнее, и к цели скорее выведут. Впрочем, до цели-то всего ничего: минут двадцать неторопкой езды – и вот она, Донская Сахара… Или – Буруны. Они уже не бурлят, не текут. Они, недвижные, то ли смирились на веки, то ли просто ждут своего часа. И жадно ищут взглядом просвет в рядах притомившегося, сморённого зноем соснового караула. Они не слишком гостеприимны, но, молчаливые, о многом смогут вам рассказать. Если вы умеете слушать. И не вздумаете устроить в нашей пустыне гонки а-ля ралли Париж – Дакар. В этом случае пеняйте на себя: Буруны быстро дадут вам понять, что в этом первозданном мире человек со всеми его машинными наворотами и несметными лошадиными силами – не более чем песчинка. «Хорошо, – скажете вы, – насмотрелся я за день на этот самый первозданный мир, запечатлел его в памятливой «цифре». А дальше что? Разворачивай оглобли – и на ту же трассу возвращайся? Так стоит ли овчинка выделки?»

Да, если в роду вашем не было бедуинов, разбивать лагерь и проводить свой отпуск в пустыне вы вряд ли станете. Так и не нужно! Лесные дороги, едва ли не все, текут от пустыни в одну сторону – к донской пойме. Всего полчаса езды – и вы уже на озере Зёмкино, где каждый год селятся лебеди. Или на озере Матюшино, где плотва порой ходит такими плотными стаями, что щуки из травы нос высунуть боятся – сомнёт! Или на Дону – под Белой Горкой, где на той стороне виснут над самой водой меловые кручи, а на нашей – пересыпки, заводи, песчаные косы, чехонь, играя, живым серебром взгляд манит. А чуть выше по течению подниметесь, примет вас в гости Суходонецкая переправа.

Чтобы былое вернуть да в будущее с надеждой глянуть, долго придётся казну собирать – по рублику, по копеечке. Тут бы любой приработок не помешал – да хоть экологический туризм тот же.

Нет, не база отдыха, а просто место донское. С высокими, поросшими лесом обрывами, глубокими омутами – и большой заводью; когда в заводь ту выходят кормиться из глубин метровые сазаны, камыши, как живые, ходуном ходят. Когда-то здесь паром ходил. Десятилетия минули, переправы той и следа не сыщешь, а название осталось.

Если приглянется вам это место, то мы с вами вполне можем встретиться. Я часто там рыбачу. Может, и у костерка ночного вместе посидеть доведётся. И я поведаю вам, как – да вот здесь же, на вашем месте! – сидел у костра Василий Михайлович Песков. И, сняв свой знаменитый картуз, по-доброму щурясь, так живо рассказывал о своих путешествиях по миру, что мы, донские аборигены, сидели с открытыми ртами. А потом Василий Михайлович, знающий о природе, кажется, всё-всё, с непосредственностью деревенского подростка допытывался у меня, можно ли ловить донского сазана на пуговицу. И что это за зверь такой у нас водится – метелика; и просил зверя этого нарисовать в его походном блокноте.

Когда будете домой возвращаться – через неделю, через две, иные и по месяцу живут, не вытолкаешь – в центре Нового Лимана покажется вам, что идёт навстречу, едва ли не всю дорогу заняв, празднично одетый местный люд: веселый, красивый, в народных старинных костюмах, с баяном. Подъехав ближе, разглядите: это во всю стену стоящего у дороги райповского магазина портрет нарисован – не человека, а целого ансамбля.

Местного, новолиманского, но – заслуженного, не только в наших краях известного, именно народного. «Крыныченька» называется. По названию понятно, что в репертуаре этого ансамбля преобладают украинские песни. Но не только они: и русские народные есть, и казачьи. А как поют, как поют! Если захочется вам вживую увидеть и послушать, желание ваше непременно сбудется. В августе, когда поспевает прославившая наши песчаные места сладкая ягода, в райцентре снова соберётся, зашумит, запоёт, широко раскинет руки навстречу каждому гостю фестиваль «Арбузный рай – петропавловский край».

А там – и сельские подворья стилизованные, и рукоделия-ремёсла, и звучащее поэтическое слово, и, конечно, музыка, плясуны да певуны, ансамбли народные, золотые голоса – на главной сцене, у всех на виду и на слуху. А вокруг – сказка, самая настоящая, как в детских книжках, только не кисельно-молочная, а куда более вкусная – арбузно-дынная.

Такая, что кем бы ты ни был, не обойти, ни минуть: заговорит, закружит, заворожит хрустом тронутой кончиком ножа арбузной корки, сахарной алой мякотью; очнёшься – и улыбнешься, счастливый: по усам течёт, а во рту – тает, тает…

Но любая сказка приходит к концу; завершается и моё повествование.

И обидно мне будет, мой верный читатель, если сочтетё вы писанину эту сбивчивую мою всего лишь пряничной глазурью, приторной словесной патокой. Родился я не здесь, но на этой земле, на сторонний взгляд вроде бы ничем не примечательной, живу уже пятый десяток лет. Прикипел, прирос – к полям и поймам, к осокорям донским, к живущим рядом со мной людям. И горько мне, что большая жизнь сквозит где-то в стороне, как поток машин по южной трассе. И мои земляки, обделённые её вниманием, поневоле ищут иной доли: кто – временно, вербуясь на всякие дальние «вахты», а кто и насовсем с малой родиной прощается. И родина, печалясь, не солнышком ясным в синий день, а ущербной луной в ночное окно глядит. Неправильно это, несправедливо. Ведь люди у нас хорошие, и от работы они не бегают. Пшеницу растят, подсолнечник, свеклу сахарную. Хозяйство подсобное держат. Те же бахчи сажают. Да всё равно не велик прибыток. И в районной казне не слышно золотого звона, только медный звяк. Оно и неудивительно – откуда тому звону взяться? Был прежде в Петропавловке крепко стоявший на ногах молокозавод, а пищекомбинат такого качества продукцию выдавал, что около проходной гонцы из дальних мест в очередь становились. И много ещё чего было – в те «доисторические» времена, о которых нынешняя власть вспоминать не любит. Чтобы былое вернуть да в будущее с надеждой глянуть, долго придётся казну собирать – по рублику, по копеечке. Тут бы любой приработок не помешал – да хоть экологический туризм тот же. Места у нас – звонкие, вкусные, чистые, а уж красивые какие… эх, да что говорить!

Может, и вправду нам возле трассы щит рекламный врыть с надписью: «Донская Сахара зовёт!»? А поверх аршинных букв – фото «природного» писателя Пескова и народного поэта Исаева (Егор Александрович ведь тоже в наших местах бывал, не единожды рассветы встречал на донском берегу). Как вы, мой добросердечный читатель, считаете, что присоветуете?

А что до жанра этих заметок, то, наверное, это – восторг и боль, память и благодарение малой родине, вечерняя грусть, бессонница ночная, хмурый рассвет за оконным стеклом, обещающий достать из-за пазухи ясное солнышко…

Источник: газета «Коммуна» | №57 (26905) | Вторник, 30 июля 2019 года

Подробнее читайте на communa.ru ...

83 +