2020-7-27 18:25 |
КРУГ ЧТЕНИЯ В исследовании о представителях воронежского дворянства появились новые страницы Когда принёс домой выпущенную Центром духовного возрождения Чернозёмного края книгу Александра Акиньшина и Олега Ласунского, вспомнил: а ведь где-то на полках стоит у меня предыдущее её издание! Нынешнее, как указано на титульном листе, «переработанное и дополненное».
Виталий ЧЕРНИКОВ
Когда сравниваешь новую версию «Воронежского дворянства в лицах и судьбах» с предыдущей, отличия заметны даже при беглом взгляде. Хотя бы в том, что размер книги увеличился. Появилась пара новых глав. Да и в других читатель отыщет немало новых сведений, полученных в ходе краеведческих разысканий.
Исследование получилось густонаселённое. Едва ли не на каждой странице читатель находит одно, два, три новых имени.
В предисловии доктора исторических наук, профессора Сигурда Шмидта (1922 – 2013) есть важные слова об «отторжении прежних стереотипов, стремлении восполнить те пробелы, которые возникли под воздействием официоза», ставших одним из достижений современной исторической науки в России. Эти слова написаны более десяти лет назад для предыдущей версии книги. С тех пор некоторые возможности историков изменились, и не всегда в лучшую сторону. Официоз возвращается.
А в начале 1990-х, когда началась работа над очерками, авторам ещё приходилось не то, чтобы оправдываться – на полном серьёзе искать аргументы, зачем писать про жизнь дворян: «Раскройте давние краеведческие труды, покопайтесь в пыльных архивных коробах. Какой ослепительный перечень фамилий, вросших корнями в нашу плодоносную землю! И ведь каждая из них вносила в духовную сокровищницу России пусть маленькую, но свою, незаёмную лепту». Спустя годы куда более очевидно, что рассказ о жизни тех или иных социальных групп важен совсем не обязательно из-за того, что персонажи «вносили вклад». Жизнь каждого человека ценна и неповторима.
В книге Александра Акиньшина и Олега Ласунского есть страницы о поэтах, фабрикантах, участниках сражений. Но ведь не у каждого может сложиться именно такая судьба. Кто-то просто оказался прадедом человека, чей портрет потом попадёт в учебники. Память об этих людях большую часть двадцатого века остервенело вытаптывалась. И тут не важно, был ты прогрессором или консерватором. Хотя хорошо, конечно, если оказался близок декабристам или дружил со Львом Толстым… Подобные факты биографии позволяли в годы Советской власти не совсем уж бесследно стирать человека из памяти. Можно было упомянуть его в краеведческой статье (полу)одобрительно.
Два воронежских историка восстанавливали подробности человеческих судеб по крупицам. В девяностые не только многие документы стали доступны, но и появилась возможность пообщаться с нынешними представителями тех или иных семей, после 1917 года оказавшимися в эмиграции или уже там, в изгнании, родившимися.
Хотя далеко не все оказались за границей. Характерна фраза об одном из персонажей книги, встретившем 1917 год пожилым человеком: «Порадуемся за Михаила Павловича, что не дотянул до проклятых 1930-х годов, когда за одно дворянское происхождение запросто летели головы». А вот умерший в 1940 году Александр Паренаго, который работал учителем, даже удостоился некрологического известия в «Коммуне». Кто-то руководил корректорской службой в московской газете. Одна из эпизодических героинь поступила в труппу драмтеатра и запечатлена на известной фотографии вместе с Осипом Мандельштамом.
Первый очерк в книге – о роде Веневитиновых, что логично. Имение в Новоживотинном ныне – один из известных в области музеев. Правда, вспоминают у нас, услышав эту фамилию, прежде всего поэта – Дмитрия Владимировича. Однако в роду (о чём многие из тех, кто не бывал в Новоживотинном, узнают впервые) было немало людей с интересно сложившейся судьбой – от предпринимателя до историка.
Первые Веневитиновы – из служилых людей, что обороняли окраинную Русь «от лихой татарвы». История Тевяшовых прослежена до 1382 года: «из окружения хана Тохтамыша прибыли в Русь, чтобы здесь остаться навсегда, три брата, три знатных ордынца. В Москве их по православному обычаю окрестили и нарекли христианскими именами. Орды-Хозя превратился в Азария, Бахты-Хозя – в Анания, а Маматы-Хозя – в Мисаила».
Есть и глава о потомках немецких баронов: Сталь фон Гольштейны появились в нашем краю в первой половине XIX века, после сочетания законным браком одного из них с воронежской помещицей Софьей Шаталовой.
Иные сюжеты могли бы вдохновить сценаристов сериала. Такова история любви Николая Куликовского и великой княгини Ольги Ольденбургской – дочери Александра III и сестры Николая II. «Совсем молоденькой ее выдали замуж за принца Петра Александровича Ольденбургского (1868 – 1924), человека, чьи привычки никак не соответствовали её представлениям о супружеской жизни. Брачные узы постепенно слабели, но разрешение на их окончательный разрыв, по обычаю того времени и того круга, должен был дать император. Николай II не торопился этого делать». Семейный развод, тем более в императорской семье, воспринимался тогда как событие весьма скандальное. Ольденбургский поступил самым остроумным способом. Он назначил Куликовского своим адъютантом. Развод удалось получить только в 1916 году, за несколько месяцев до гибели империи. «Бывшая великая княгиня, теперь просто гражданка Куликовская» избежала участи многих Романовых: паре с детьми, родившимися на фоне революции и Гражданской, удалось уехать в Данию.
Тулиновы, Чертковы, Шидловские, Девиеры, Сомовы, Стрижевские, Потаповы… Книга рассказывает лишь о нескольких фамилиях из перечня дворянских родов Воронежской губернии, публикуемого, кстати, в приложении. Судьбы этих людей сложились, вроде, и по-разному, и в то же время каждая вполне характерна для той или иной эпохи. Завершает книгу очерк «Летописцы дворянских родов». Оказывается, среди специалистов, работавших в такой области, как генеалогия, были и «два человека, чья судьба немыслима без их воронежских реалий». Речь идёт о Леониде Савелове и Алексее Лобанове-Ростовском. Думаю, к их работам как к важному источнику сведений не раз обращались, готовя свои очерки, и авторы книги «Воронежское дворянство в лицах и судьбах». Завершая главу, Александр Акиньшин и Олег Ласунский обращаются к читателям с просьбой уважать и ценить науку генеалогию, «которая подчёркивает преемственность человеческого бытия и предлагает увидеть его в реальных судьбах». Прочитанная книга такое уважение, конечно, укрепит.
Источник: газета «Коммуна» | № 56 (27004) | Вторник, 28 июля 2020 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
