2020-2-14 09:38 |
Ситуация | Родившая тройню жительница Воронежа Наталья Стороженко просит местные власти выделить ей социальное жильё. А пока она – многодетная мать – вот уже два года живёт с детьми на съёмной квартире За несколько часов нашего разговора с Натальей, я научилась отличать Машу от Меланьи и понимать лепет Кирюши.
Однако отделаться от ощущения, что нахожусь в ясельной группе какого-нибудь детского сада, оказалось трудней. Поначалу хотелось позвать мам и пап этих карапузов, чтобы они хоть на минуту угомонили бы это броуновское движение малышей. Но. . . . Мама у них одна. А папы нет.
Тамара ГАШИМОВА
Детей у Наташи — четверо. Восьмилетний Саша и двухлетки Маша, Меланья и Кирилл.
Живут они в типичной «трёшке». Не своей, съёмной. Вместе с Наташиными родителями — мамой-пенсионеркой и отцом-инвалидом первой группы, не встающим с кровати после второго инсульта.
До тридцати лет Наташа жила в Дебальцево. В городе железнодорожников и шахтеров, что находится в 74 километрах от Донецка. Там окончила школу, получила высшее экономическое образование, вышла замуж, родила сына. Оттуда же шесть лет назад с двухлетним сыном бежала в Россию.
– В сентябре 2014 года собиралась выйти на работу после трёхлетнего отпуска по уходу за ребёнком, – рассказывает Наталья. – Но налаженный мир рухнул в одночасье ранним утром 24 июля вместе с первой бомбёжкой. Выскочила с сыном в ночной сорочке: без документов, без еды, без телефона. Спасибо соседям, дали воды и печенья ребёнку. Я не знала, что с мужем, он работал в ночную смену, что с родителями — живы ли они? Мой отец уже тогда был после первого инсульта и плохо понимал происходящее. Только днём, во время передышки от артобстрела, прибежали к ним. Да так и остались там, больше в подвалы не спускались. Прятались при бомбежке в ванную или прижимались к стенам.
Позже Наташа и трехлетний Саша узнали, как надо вести себя при обстреле «Градом». Вспоминает, как взорвалась машина перед ними, когда они пытались выбраться из Дебальцево в Красный Лиман. Как потом двое суток добирались из Харькова до Таганрога, как хваталась за любую неквалифицированную работу, потому что без прописки никуда толком не принимали. Как потом помогли волонтёры вывезти в Россию маму, отца, престарелую бабушку. Рассказывает и о том, как родителям, выходцам из СССР, выдали разрешение на временное проживание, а ей — нет.
В 2016 году оказались в Листопадовке, что в Грибановском районе Воронежской области, у родственников мамы. Только оформила статус беженца, сдала украинский паспорт, как узнала о смерти мужа от инсульта, а затем и его мамы. Потом, получив разрешение на временное проживание, съездила на их могилы. Вернулась, устроилась работать в пекарню. И тесто месила, и мешки с мукой таскала, и вёдра с водой. На руки получала 12 тысяч рублей. Кормились в основном с огорода. Хорошо, что хлеб всегда был на столе, руководство пекарни разрешало брать его домой. Потихоньку пришла в себя, втянулась в размеренную сельскую жизнь.
А тут заметила ухаживания одного мужчины.
– Как-то прихватило спину из-за смещения диска в поясничном отделе, в борисоглебской больнице прописали обезболивающие уколы, в противопоказании которым значилась беременность. А через несколько дней на УЗИ узнала, что у меня будет тройня. Хорошо, что в кабинете оказался пузырёк с нашатырём. Рождение детей в мои планы никак не входило. Я ведь хотела получить гражданство, устроиться на хорошую работу с достойной зарплатой, чтобы содержать свою семью. . .
Голос Наташи дрожит. «Только не плачь, – думаю я. – Держись, ты же сильная, столько вынесла».
Она смахивает выступившие слёзы и продолжает:
– Приехала домой, сообщила ему об отцовстве. И больше мы не встречались. . .
Что чувствовала она в тот момент? Ни денег, ни жилья, ни крепкого мужского плеча рядом. Оставить же тройняшек решила после приезда батюшки в её деревенский дом. Он ей сказал тогда: «Представь себя палачом, которому предстоит срубить три головы. . . ».
Вот перед нами конкретный человек с четырьмя детьми — гражданами нашей страны. Нормальный человек: не алкоголик, не безответственная кукушка, не асоциальный элемент. Мать, для которой её дети — смысл всей жизни.
И потекли недели в больнице. Сначала в Борисоглебске, потом в Воронеже. И тогда, и сейчас она снова и снова благодарит людей, которые оказались рядом с ней в те дни и месяцы. Будущим мамочкам, с кем лежала в палате, врачам и медсестрам, помогавшим выносить такую непростую беременность. Из областного перинатального центра её отпустили домой к сыну только раз. Увидела его, заполнила очередные справки для получения гражданства. Вернулась в больницу, а через несколько дней начались роды. На двадцать девятой неделе.
Первой на свет 30 января 2018 года появилась Маша, потом — Кирилл, за ним — Меланья. С весом 980, 1350 и 940 граммов. Малышей из родильного зала увезли в детскую реанимацию, а маму — в реанимационную палату. Увидела своих младенцев Наталья только на следующий день.
– В шапках, очках, под ультрафиолетом, в носу – трубочки: инопланетяне да и только, – вспоминает первую встречу с новорожденными. – Хорошо, что лёгкие у них раскрылись и они смогли дышать сами. На третий день их начали кормить моим молоком — по три капли. С первого дня на протяжении трёх месяцев, находясь в реанимации, детки боролись за свою жизнь, помогая врачам. Разве я могла опустить руки, глядя на них?
Первый год жизни тройняшек прошел под пристальным наблюдением медиков: массаж, капельницы, уколы, физиопроцедуры. Всё это вкупе с материнской любовью помогло им избавиться от некоторых недугов. Сегодня Маша наблюдается в областной офтальмологии, Меланья и Кирилл — у невролога. Оформлять инвалидность, которая при рождении тройни при таком сроке беременности — обычное дело, не пришлось.
Наталья рассказывала о своей жизни и ни на минуту не выпускала из поля зрения неразлучную троицу. Одному помогала строить домик из кубиков, второму – залезть и вылезти из игрушечного домика, третьего вытаскивала из-за дивана. И продолжала рассказывать.
– Первый месяц малышей лечили по материнскому медицинскому полису. А дальше им надо было выписывать свои. Но для этого они должны быть гражданами России. У меня на тот момент гражданства не было, только разрешение на временное проживание. Обратилась к отцу детей. Он сначала отказался признавать отцовство, благодаря которому тройняшки автоматически бы получили гражданство. Но потом согласился в обмен на то, что я не буду подавать на алименты.
И снова слёзы в глазах.
И дрожащий подбородок.
И вновь о подружках, которые появились во время её госпитализации в областном перинатальном центре. Они тогда делились с ней съестными припасами из дома, а теперь помогают вещами для малышей и деньгами, когда могут. О волонтере Евгении Горских, пришедшей на помощь в трудную минуту и до сих пор поддерживающей их семью. О старшем сыне Саше, о том, что он любит заниматься карате. О маме — Татьяне Викентьевне, без которой она бы просто не справилась с детворой.
– Я обращалась в приёмную губернатора с просьбой выделить мне социальное жильё, – вспоминает Наталья Стороженко. – Но там ответили, что такого жилья в городе нет, посоветовали обратиться в департамент соцзащиты. Мне говорили: «Купи на маткапитал дом в деревне и живи там». Поймите: я не могла вернуться в Листопадовку. Детям до сих пор требуется медицинская реабилитация и постоянный врачебный контроль, подобное возможно только в большом городе. Региональный капитал мне не положен, условия его получения предусматривают определенный срок проживания в Воронежской области.
По линии соцзащиты Наталья получает всё, что можно. Пособия на третьего и четвертого ребенка до трех лет, раз в два года дают деньги на приобретение школьной формы Саше, компенсируют расходы на питание в школе и проезд до неё. Оформить пенсию на Сашу по потере кормильца она не может. Брак не был официальным, а подтвердить отцовство, когда ни мужа, ни его матери нет в живых проблематично. У неё нет даже свидетельств о их смерти.
Теперь о семейном бюджете. Многодетной маме государство выплачивает почти 18 тысяч рублей. Плюс 24 тысячи — пенсии её родителей. Минус — 20 тысяч за аренду и коммуналку. Тысяч пять, а то и больше, каждый месяц уходит на лекарства — отцу и малышам. Детвора болеет постоянно: Саша простынет, и малышня следом за ним.
Выйти на работу Наташа не может. Мама с внуками и мужем-инвалидом одна не справится. Купить жильё – ипотеку безработной никто не оформит.
Замкнутый круг.
–Я не прошу квартиру в собственность, – уверяет. – Пусть будет социальная. Тогда за аренду платить не придётся. Хорошо хоть, что хозяйка этой квартиры с пониманием к нам относится, плату не повышает. Просит только, чтобы малыши обои не разрисовывали. . .
Сегодня о поддержке многодетных и демографии говорят на всех уровнях. Принимают национальные проекты, разрабатывают стратегии, пишут программы, говорят с высоких трибун правильные слова. Но вот перед нами конкретный человек с четырьмя детьми — гражданами нашей страны. Нормальный человек: не алкоголик, не безответственная кукушка, не асоциальный элемент. Мать, для которой её дети — смысл всей жизни. Конечно, всё, что положено, она получает. Но, может, пришла пора пересмотреть некоторые законы и прописать в них пути решения жилищного вопроса для таких вот семей? Или вернуть к жизни отменённые из-за экономии бюджета постановления, по которым семьям с родившейся тройней от государства полагалась квартира и няня. В ряде регионов страны такие действуют до сих пор.
По статистике, ежегодно на полтора миллиона новорожденных в России приходится чуть больше двух сотен троен. В Воронежской области случаев рождения тройняшек – не больше трёх в год. Чаще всего — один-два случая. В прошлом году не было ни одного.
С 2015 года на территории нашего региона действует программа «Обеспечение доступным и комфортным жильем населения Воронежской области». В ней прописаны основные приоритеты государственной политики в жилищной сфере. Среди них – создание некоммерческого рынка доступного жилья и развитие социального жилищного фонда для граждан, имеющих невысокий уровень дохода, поддержка отдельных категорий граждан, которые нуждаются в улучшении жилищных условий и не имеют объективной возможности накопить средства на приобретение жилья. Обозначены и источники финансирования вплоть до 2024 года. На этот год из федерального, областного, местного бюджетов и средств юридических лиц предусмотрено выделить 1732018,9 тысячи рублей.
И дальше — чёрным по белому: «Приоритеты государственной политики ориентированы на удовлетворение спроса нуждающихся в улучшении жилищных условий граждан, относящихся к экономически активному населению, имеющих сбережения на первоначальный взнос в размере не менее 20 процентов, доходы которых не позволяют приобрести жилье по рыночным ценам».
По-моему, семья Натальи Стороженко как раз относится к такой категории.
Источник: газета «Коммуна» | № 11 (26959) | Пятница, 14 февраля 2020 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
