2015-12-3 10:17 |
Имя в литературе | 5 декабря исполняется 80 лет самобытному писателю Евгению Титаренко. Свой юбилей он в очередной раз встретит в психиатрической больнице Людмила Суркова, член Союза журналистов РФ, г.
Воронеж
Два года назад центральные СМИ – и печатные, и электронные – словно по команде стали рассказывать о родного брата Раисы Горбачевой. Вывод все журналисты делали один и тот же: в трагедии, постигшей неординарного литератора, повинны прежде всего его сестра и её муж – тогдашний Генсек СССР. Рефреном звучал риторический вопрос: «Разве мог такой правитель в мире и целостности сохранить великую страну, если даже в собственном родственном кругу он отвернулся от близкого человека?» «Мы решительно и дерзко перекраиваем окружающее нас, но мы преступно мало – нехотя и от случая к случаю – занимаемся собственной перестройкой». Эти провидческие строки из повести воронежского писателя Евгения Титаренко «Критическая температура» воплотились и в жизни страны, и в его собственной.
Пятого декабря Евгению Максимовичу Титаренко исполнится 80 лет. Но время для него остановилось почти три десятилетия назад.
Не так уж часто мне доводилось общаться с Евгением Титаренко, но знакомство с его женой и дочерью длилось несколько лет. Всё началось в 1967 году, когда моя коллега по «Коммуне» журналистка Эмма Носырева зашла в кабинет вместе с худенькой черноволосой женщиной и представила её:
– Это Зоя Михайловна, заведующая литературной частью Воронежского театра кукол. Скоро у них спектакль…
– Вообще-то, меня зовут Зоя Мисостовна Гобоева, – уточнила гостья.
Премьерный спектакль «Большой Иван» областного театра кукол артисты играли на сцене большого зала кинотеатра «Юность», где тогда обосновался театр. А вскоре появилась моя корреспонденция «Куклы справляют новоселье». За этой публикацией последовали и другие – «Две кукольных сказки», «Герои Гайдара на кукольной сцене», «Нехочучка»…
Зоя Гобоева вместе с дочерью Ирой жила на улице Комиссаржевской, в пяти минутах ходьбы от своего места работы. Я стала наведываться к ним. Зоя была очень гостеприимна. В домашней обстановке впервые и увидела Евгения Титаренко – симпатичного, улыбчивого, немногословного. Чего нельзя было сказать о Зое – несколько экзальтированной и непоседливой. По национальности она – осетинка. Иногда жаловалась, что ей надоели друзья мужа, которые беспрестанно приходят к нему.
Их квартира из двух вытянутых комнат смотрела узкими окнами во двор. Когда входишь, то сразу попадаешь то ли в прихожую, то ли на кухню: на крохотном пятачке – газовая плита, возле стены между комнатами – маленький кухонный столик. Потолки – высокие, дом – старинный. Эти комнаты были отгорожены от широкого вестибюля, через который можно было сразу с улицы Комиссаржевской пройти во двор дома. Комнаты довольно мрачные, но Зоя в домашней обстановке никогда не предавалась унынию, всегда рассказывала что-то веселое и смешное. И только один раз, лет пять спустя после нашего знакомства, обмолвилась: «У Жени родня богатая, могли бы нам и помочь».
В то время Михаил Горбачев – муж родной сестры Евгения Титаренко Раисы – работал первым секретарем Ставропольского крайкома партии. Я тогда не стала Зою ни о чем расспрашивать. Однажды Зоя позвонила мне домой и попросила одолжить на время пишущую машинку – Жене нужно было срочно закончить одну из своих повестей. Ко мне в Березовую Рощу за пишущей машинкой они приехали вдвоем. Женя, как всегда, был сдержан, молчалив, но улыбчив. («Ундервудъ» же, на котором Титаренко печатал свою повесть, и сейчас верно и исправно служит мне). А вскоре Евгений преподнес на память книгу своих повестей «Никодимово озеро», изданную в Москве.
В конце 70-х Зое и Ирине жилось тяжко, им приходилось брать на дом работу – появилась такая служба, типа «бюро добрых услуг», когда на дом раздавали пишущие машинки и материалы для перепечатки. Сколько за это платили – не знаю. Зоя и Ира печатали вдвоем. Женя уже тогда с ними не жил. Случайно узнала, что его положили лечиться в какую-то больницу. Но об этом они особенно не распространялись.
И ещё одна неприятность случилась в их семье: как-то в одной из комнат на улице Комиссаржевской рухнул потолок. Жена и дочь писателя чудом остались живы. Зоя бегала в обком партии и к нам в «Коммуну», просила, чтобы помогли с ремонтом. Ей предлагали аварийную квартиру заменить на другую, но не в центре Воронежа. Она отказалась. Кое-как перекантовались, комнату им отремонтировали.
Шло время. Ира решила поступать в художественное училище – она хорошо рисовала. Зоя обратилась ко мне. И не случайно: незадолго до этого в «Коммуне» было опубликовано моё интервью с тогдашним директором Воронежского музыкального училища Анатолием Ивановичем Потемкиным «Полку художников прибыло» – о первом выпуске специалистов художественно-оформительского отделения училища. Анатолий Потемкин назвал лучших педагогов, хвалил заведующую отделением Ларису Федоровну Агошкову. И добавил, что для нашего региона давно назрела необходимость иметь своё художественное училище. Когда Ира Титаренко собралась поступать, училище уже открылось. Его и возглавила Лариса Агошкова. А Ира, выдержав экзаменационные испытания, стала студенткой. И вот, много лет спустя, я отыскала в старом телефонном справочнике знакомую фамилию. Для Ларисы Федоровны этот экскурс в прошлое стал неожиданным.
Много чего мы вспомнили из былого, а об Ире Титаренко она так сказала:
– Да, мама её тогда приходила ко мне, волновалась за дочь. Однако никакой помощи не потребовалось: девочка оказалась очень способной, поступила без всякой протекции.
Так складывались жизненные обстоятельства, что мы с Зоей стали общаться реже. А однажды мне сообщила одноклассница, которая жила с Зоей в одном подъезде: «Ты разве не знаешь – твоя подруга в Москву уезжает». Я перезвонила Гобоевой: «Да, меняем своё жилье на Москву, – ответила она. – Вариант не особо подходящий, но там видно будет».
Ира к тому времени окончила Воронежское художественное училище, работала оформителем. После отъезда я о них ничего не ведала. Потом всё-таки узнала адрес, писала неоднократно, но ни на одно письмо так и не получила ответа.
Осталась в памяти Зоя Мисостовна – энергичная, быстрая, одержимая идеей написать книгу о врачах. Она, как и Женя, окончила Литинститут. Рассказывала, что ей открылось много интересного во врачебной профессии, часто она беседовала с хирургами.
Не знаю, написала книгу или нет. Иру помню девочкой – неразговорчивой, серьезной, внешне похожей на отца. Только однажды Ира Титаренко невольно напомнила о себе в 80-х годах. У моего сына был знакомый художник, который как-то поведал, что ездил в Москву поступать в Московский художественный институт имени В. И. Сурикова. По конкурсу не прошёл, но кое-что узнал: «Среди зачисленных оказалась племянница Горбачевых». Сын сразу догадался, о ком речь. Пришёл домой и сообщил: «Мама, ведь это Ира Титаренко».
Не так давно телеканал НТВ в «Новых русских сенсациях» показал сюжет «Тайна пациента №1» – об Евгении Титаренко, почти 30 лет находящемся в психиатрической больнице в поселке Орловка Воронежской области. Речь шла о том, что Женю упекли туда с согласия его сестры и её мужа, Михаила Горбачева, с целью излечения от алкоголизма.
Знаю людей, общавшихся с Титаренко, и ни от кого не слышала, что он такой уж пропащий пьяница. Создалось впечатление, что развернутая Генсеком Горбачевым антиалкогольная кампания конкретно «опробована» на брате Раисы Максимовны. Скоро нашелся и предлог, чтобы упрятать с глаз подальше «диссидента», осмелившегося написать об аварии на шахте роман «Обвал», ведь в советской стране, как пытались представить, не могло быть никаких аварий.
Впрочем, сама жизнь Титаренко – тяжелой судьбе прозаика Евгения Титаренко, сплошной обвал и невзгоды. После семилетки – школа юнг, Высшее морское военное училище. Бросил учебу в нем и был разжалован в матросы; проходил службу в Заполярье, после чего попал на работу в шахту в Донбассе.
Наконец – Литературный институт имени Горького, семинар у Льва Кассиля, который называл Евгения Титаренко самым способным из своих учеников. После вуза – работа корреспондентом журнала «Гражданская авиация», газеты «Труд». А с 1965 года Евгений Максимович – редактор отдела художественной литературы Центрально-Черноземного книжного издательства в Воронеже. Не имея возможности донести до читателя своё мнение по актуальным, социально острым вопросам, он берется за детскую литературу. Но и здесь не изменяет себе: его повести о молодежи, старшеклассниках поднимают темы нравственности, темы служения Родине. Это касается всех произведений автора, таких как «Минер», «По законам войны», «На маленьком кусочке Вселенной»…
И последнее. Знают ли внуки Евгения Титаренко о своем дедушке? Читали ли они его книги, герои которых – чистые, светлые, неспособные на подлость и предательство люди?
P. S. Во вторник, первого декабря, мы позвонили в Воронежскую областную психиатрическую больницу, где уже много лет содержится писатель Евгений Титаренко. Нам сообщили, что он продолжает проходить лечение и что соматическое состояние его здоровья удовлетворительное.
Таким писатель Евгений Титаренко был в молодости.
Оленья Губа. 1958 год, Северный флот. Фото из архива «Коммуны»
Источник: газета «Коммуна», № 139 (26528) | Четверг, 3 декабря 2015 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
