Главным экономическим событием минувшей недели стало оформление Правительством РФ законопроекта о федеральном бюджете на 2018 год и плановый период 2019-2020 гг. Александра Глухова, доктор политических наук, профессор Воронежского государственного университета Согласно проекту, бюджет остается дефицитным, хотя с 2019 года планируется сокращение последнего.

Уровень инфляции, по правительственному прогнозу, составит 4 процента ежегодно и останется таковым в течение трех лет.

Пока правительственные чиновники стараются уверить население в сохранении социальной ориентированности бюджета (небольшой рост расходов на образование и здравоохранение и небольшое же сокращение расходов на оборону), независимые эксперты обращают внимание на косметический характер изменений. Бюджет сохраняет нынешнее положение вещей, предполагает дальнейшее расходование имеющихся запасов Резервного фонда, а затем и Фонда национального благосостояния, и не ориентирует на развитие экономики. Поэтому справедливо называть его «замороженным бюджетом».

В то время как власти старательно ищут средства пополнения бюджета и всякий раз находят их – в карманах рядовых сограждан, последние сталкиваются с еще одной опасностью. Речь идет о росте политического насилия, формы которого вызывают в памяти самые мрачные параллели из прошлых эпох.

За последние месяцы совершено более десятка нападений на общественных деятелей, представителей сферы культуры, известных журналистов. На улицы городов (пока еще не сёл) выплеснулась массированная агрессия, дающая основание некоторым аналитикам трактовать происходящее как начало очередной гражданской войны. В год 100-летия Великой Октябрьской революции такая историческая параллель представляется особенно зловещей. Неужели прошедшие сто лет ничему не научили народ, жертвенность которого во имя реальных или утопических идеалов не знает себе равных?

К сожалению, монстр насилия имеет в нашей стране стойкую прописку. Нет даже необходимости вспоминать террористов и бомбистов позапрошлого века или жесткую расправу с политическими противниками и оппонентами в советское время. 1990-е годы также отмечены низовым политическим насилием, характерным для националистических группировок, расцветших пышным цветом после распада СССР. К концу 2000-х годов у российского националистического движения, в котором были представлены различные, в том числе и вполне приличные, люди, появилось отчетливое террористическое крыло. Причина этой радикализации известна и неоднократно проявляла себя в разных странах и в разные эпохи: если у того или иного идейно-политического движения есть широкая база поддержки снизу, но его не впускают в легальную политику, то оно непременно радикализируется.

В обществе отсутствует легальный и постоянно идущий политический диалог, в котором могли бы соприкасаться и сталкиваться различные точки зрения, подходы, идеи, касающиеся настоящего и будущего страны.

В свое время в Колумбии две респектабельные партии договорились о разделе министерских портфелей вне зависимости от того, какая из них победит на выборах. В результате партии и движения левой ориентации, защищавшие интересы бедноты, оказались вытесненными за рамки легальной политики и взялись за оружие. Возникла герилья, то есть партизанская война, продолжавшаяся не одно десятилетие, и лишь в 2016 году усилиями нового Президента Колумбии удалось найти взаимопонимание с лидерами партизан, легализовать их в правовом поле и тем самым завершить один из самых кровопролитных внутренних конфликтов второй половины девятнадцатого века.

Увы, но вполне отчетливо просматривается параллель с нынешней российской ситуацией. Российская политика также превратилась в закрытое предприятие, в котором нет места разного рода несистемным субъектам. При этом в России существует совершенно реальное, сформированное властью, консервативное движение и даже движение православных фундаменталистов. Несмотря на то, что эти движения отражают тот идейно-политический тренд, который провозглашен российскими властями три года назад, они точно так же не представлены в легальной политике, как, например, либералы или умеренные националисты.

Но корни агрессии вырастают не только по причине отсутствия легальных каналов политического участия для тех или иных общественных сил и движений. Еще более важной причиной является то, что в обществе отсутствует легальный и постоянно идущий политический диалог, в котором могли бы соприкасаться и сталкиваться различные точки зрения, подходы, идеи, касающиеся настоящего и будущего страны. Социологические опросы показывают, что россияне все больше задаются вопросом о том, куда мы движемся (и движемся ли вообще), какой проект будущего был бы желателен для страны и т. д. Однако никакой общественной дискуссии в стране не ведется, а имитирующие ее всевозможные ток-шоу своей крикливой, а то и хамской манерой «переубеждения оппонента», лишь дискредитируют само понятие общественной дискуссии. В результате радикально настроенная часть движений получает карт-бланш на «прямые действия»: модель поведения, слишком хорошо известная тем, кто внимательно изучал историю своей страны последних полутораста лет.

Но есть еще одна весьма деликатная проблема, а именно – реакция на происходящее власти в целом и правоохранительных органов в частности. Феномен растущего насилия возник не сегодня: как уже говорилось, насилие активно проявило себя в 1990-е годы, но тогда власти смогли справиться и с «Русским национальным единством» (РНЕ), кстати, весьма влиятельным в Воронеже, и со многими другими радикальными группировками. Сегодня картина выглядит совершенно иначе: резко активизировавшиеся организации, называющие себя «Христианским государством» (пугающая аналогия, не правда ли?), движением «Сорок сороков» и тому подобными выразительными эпитетами, не встречают должного отпора со стороны правоохранительных органов.

Уже говорилось о развернувшемся скандале вокруг фильма «Матильда», но дискуссия вокруг самой идеи, содержания фильма, которого еще никто не видел, а также вокруг источников и масштабов его финансирования никак не предполагала угроз поджечь кинотеатры, которые будут осуществлять его прокат. В Екатеринбурге грузовик, ведомый таким вот «православным активистом», на полной скорости врезался в кинотеатр, протестуя против демонстрации фильма. И подобные акции с пугающей регулярностью начинают происходить в разных городах и весях, постепенно погружая общество в стихию нелегитимного и деструктивного насилия.

Видимо, следует напомнить, что единственным политическим субъектом, имеющим исключительное право на легитимное применение насилия, является государство, и эту истину человечество тоже выстрадало, пройдя трудный и мучительный путь от «войны всех против всех» (Т. Гоббс) до правового, конституционного государства. Если последнее не ограничивает насилие, значит, попросту не может с ним справиться.

Но есть и другая версия, заключающаяся в том, что политический режим может пытаться извлечь из сложившейся ситуации выгоду для себя, тем более, если насилие не касается лично представителей силовых структур или власти, а обращено против гражданских активистов или деятелей искусства и культуры. Получается, что все, не согласные с грубо и бесцеремонно навязываемыми идеалами и ценностями, кардинально расходящимися, кстати сказать, с нормами и принципами действующей Конституции, фактически ничем и никем не защищены. Но если это так, то главная функция государства – сдерживать низовую политическую агрессию, сохранять монополию на ее подавление – оказывается совершенно в других руках со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чем оборачивается вышедший на свободу монстр никем и ничем не ограниченного насилия, нам напоминает 100-летняя годовщина Октября.

Источник: газета «Коммуна» | №75 (26719) | Пятница, 22 сентября 2017 года

Подробнее читайте на communa.ru ...

30 +