Политическая температура в мире в последние дни вновь демонстрирует тенденцию к повышению. Наряду с множеством разом обострившихся международных проблем как экономического, так и политического характера просыпаются старые монстры в форме этнонациональных конфликтов, старательно собирающих свою кровавую жатву за счёт, главным образом, мирного гражданского населения.

Александра Глухова,

доктор политических наук,

профессор Воронежского государственного университета

На этот раз возбудился кавказский вулкан в виде армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Первый на пространстве бывшего СССР, этот конфликт уже тогда, в конце 1980-х годов, потряс советских людей и мировое сообщество своей жестокостью и обилием жертв. Населенный преимущественно представителями армянского этноса, Нагорный Карабах административно входил в состав Азербайджана, в силу чего провозглашение им независимости в 1988 году обернулось армяно-азербайджанской войной. Слабевший союзный Центр в то время не смог принять решительных и исчерпывающих мер для предотвращения, а затем и прекращения конфликта; усилиями международных организаций, прежде всего – ОБСЕ, его удалось лишь «заморозить», то есть зафиксировать статус-кво в позициях сторон. Так называемая Минская группа ОБСЕ, не признав юридически факт отделения Нагорного Карабаха от Азербайджана, сочла свой долг исполненным уже потому, что активные боевые действия были прекращены.

Статус Нагорного Карабаха как непризнанного государства, не присоединенного к Армении, также выглядел компромиссным вариантом в прекращении активной фазы конфликта. В мае 1994 года был подписан договор о прекращении огня.

Однако такая формула урегулирования по факту устраивала только Армению и руководство самого Нагорного Карабаха. Руководство Азербайджана, фактически лишившегося части своей территории, не оставляло надежды изменить ситуацию в свою пользу. За прошедшие почти два десятилетия вооруженные силы этой страны укрепились, обзавелись новыми системами вооружений, приобретенными в разных странах, в том числе и в России. Оставалось найти повод, чтобы задействовать их в новом вооруженном конфликте.

Здесь следует принять во внимание региональный аспект этой опасной ситуации. Армения по геополитическим и конфессиональным признакам является союзницей России, членом Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). В случае начала полномасштабных военных действий России придется вступить в войну на стороне союзника. В свою очередь Азербайджан, по тем же самым расчетам, является союзником Турции. Российско-турецкие отношения на данном этапе в силу известных причин оставляют желать много-много лучшего, поэтому малейшая искра может вызвать уже не двустороннюю, а многостороннюю региональную войну с крайне печальными последствиями для всех, в том числе и для мирового сообщества, и так не поспевающего за множащимися вооруженными конфликтами.

Почему обострение конфликта произошло именно сейчас? Дело в том, что на линии соприкосновения сторон сегодня нет независимых наблюдателей, а, следовательно, до сих пор нет и объективных свидетельств того, кто именно инициировал вооруженные действия.

Можно лишь предположить, что конкретное время для начала столкновений в ночь на минувшую субботу выбрано не случайно: оба лидера в это время находились за пределами своих государств, а именно – возвращались с саммита по ядерной безопасности в Вашингтоне. Такая ситуация удобна тем, что лидеры как будто не имеют отношения к происходящему. При удачном стечении обстоятельств возобладает принцип «победителя не судят»; при неудачном – лидер всегда отведет от себя ответственность и накажет виновных.

Какова позиция международного сообщества? «Мы признаем территорию Карабаха азербайджанской, но стороны должны решать конфликт миром», – звучит из уст чиновников от ОБСЕ. Это делает ситуацию выигрышной для Армении, поскольку она контролирует территорию Карабаха, не идет на компромиссы, а в случае нападения Азербайджан будет назван агрессором. Для него же ситуация становится все хуже, международное внимание к зоне этого конфликта постепенно ослабевает. Поэтому в последнее время Азербайджан взял курс на то, чтобы показать, что проблема не решена и кровоточит. В последние полтора года интенсивность конфликта стала больше, мелкие столкновения шли постоянно. Летом 2015 года Президент России Владимир Путин даже собирал в Сочи Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна, чтобы их примирить, однако весомых результатов эта встреча не дала.

Особым фактором конфликта выступает состояние общественного сознания в обоих государствах. К сожалению, страх войны притуплен, его подавляют другие эмоции. Для целого поколения армян Карабах — это идея-фикс. После победы в карабахской войне они впервые за несколько веков почувствовали, что они — народ-победитель. Для Азербайджана же Карабах означает обратное: мы — народ-жертва и должны вернуть наши территории.

Для урегулирования конфликта потребуются немалые дипломатические, политические и психологические усилия; стихийное его разрешение невозможно. Затягиванию ситуации, помимо прочего, способствуют амбиции лидеров сторон, в первую очередь – азербайджанского президента.

В этом есть свой внутренний расчет, поскольку напряженная военная ситуация способствует консолидации населения вокруг фигуры первого лица — позволяет преследовать оппозицию, оказывать давление на недовольных и т. д. У армянского президента Сержа Саргсяна амбиции не меньшие, чем у Ильхама Алиева, но в Армении другие традиции: там есть реальная оппозиция, сменяемость власти, и президент страны не может монопольно принимать самые главные решения.

Размножение замороженных конфликтов становится плохим сигналом, зримым доказательством того, что паллиативные (то есть промежуточные) меры никого не должны вводить в заблуждение. Прежде всего, это касается Совета Безопасности ООН, ОБСЕ и других международных организаций, чья деятельность должна быть гораздо более энергичной, ответственной и эффективной. Сохранить мир на нашей планете становится все труднее, и простые призывы к разуму сторон, которые в последние дни звучали из уст генерального секретаря ООН, руководства США и России, очевидно, недостаточны. Требуется реанимация или создание новых механизмов, которые могли бы более успешно воздействовать на конфликтующие стороны с целью принуждения их к поиску взаимовыгодных решений за столом переговоров, а не на полях сражений.

Одним из популярных терминов последнего времени стала «новая нормальность». Этот термин описывает привыкание к условиям, которые хуже или значительно хуже предшествующих. В сфере международных отношений «новой нормальностью» становится силовой вариант решения конфликтов, что еще несколько лет назад считалось экстраординарным событием.

Территориальные конфликты – от карабахского до кипрского – были тлеющими, их обострение редко доходило до обмена выстрелами. Нормой деятельности посредников было разведение сторон конфликта, усаживание их всеми правдами и неправдами за стол переговоров. Правильной стратегией считалась длительная заморозка конфликта, пусть даже и с неясными перспективами, но без активных военных действий. Ответ на вопрос «что дальше?» отодвигался на задний план. Это соответствовало принципам послевоенного миропорядка с его стремлением к миру, взаимовыгодному сотрудничеству и т. д.

Неужели принципом нового миропорядка станет стремление к короткой, гибридной, но все-таки войне?

Источник: газета «Коммуна», №28 (26568) | Пятница, 8 апреля 2016 года

Подробнее читайте на communa.ru ...

28 +