2017-3-2 19:10 |
Наступившая весна – 2017 отмечена повышенным политическим фоном в разных регионах мира. Новый американский президент Дональд Трамп не устает эпатировать информированную публику о своих намерениях, подкрепляемых соответствующими указами, смысл которых все больше сводится к протекционизму, разрушению сложившихся правил международной торговли и угрозам таможенных войн.
Александра Глухова,
доктор политических наук, профессор
Воронежского государственного университета
Ретронационализм, ставший знаменем правоконсервативных политических сил, вызывает все большую тревогу, особенно в контексте наметившейся гонки вооружений. «Обессилившим» (в оценке Трампа) вооруженным силам США обещаны новые вливания за счет сокращения расходов на экологию и социальные нужды. Экономическая политика вновь становится главным приоритетом внутренней политики правительств разных стран, особенно там, где накал политической борьбы особенно высок.
Волнует этот вопрос и российские правящие круги, свидетельством чего являются многочисленные экономические форумы, где обсуждаются перспективы развития российской экономики и выдвигаются всевозможные предложения. Одним из таких мероприятий стал состоявшийся на днях в Сочи Российский инвестиционный форум, значение которого несколько выбивается из общего ряда подобных мероприятий, носящих, скорее, характер пиар-акции, нежели серьезных и результативных решений.
Россия вступила в предвыборный год, причем не в самой выигрышной ситуации для кандидата от правящей партии, кто бы им ни был. Главная задача, поставленная еще в Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года, – диверсификация экономики – так и не выполнена; страна остается преимущественно ресурсодобывающей, хотя и именует себя гордо «энергетической сверхдержавой».
Примечательно, что Председатель Правительства Дмитрий Медведев, выступая в Сочи, с гордостью заявил о том, что главным достижением за последние годы стало возрождение психологии страны-лидера, «который не раз доказывал, что может делать лучшие в мире продукты». Таким образом, психология отодвинула на второй план все прочие слагаемые технологического потенциала современной страны – интеллект, прочие ресурсы и т. д.
Правда, ранее он все-таки отметил, что без внедрения новых технологий любая страна начнет отставать, и ее не спасут ни дешевая рабочая сила, ни сырье. Однако как скоро новейшие технологии поднимут российскую экономику на соответствующую времени высоту, так и осталось неясным.
Премьер-министру вторил и новый глава Минэкономразвития Максим Орешкин. Приведя данные по грузообороту и по потреблению электроэнергии, он сообщил, что российская экономика вышла на траекторию роста: по предварительному прогнозу министерства, ВВП страны, составляющий на сегодняшний день около 2 процентов от мирового ВВП, вырастет по итогам 2017 г. на 2 процента. Отсутствие резких шагов со стороны властей позволит экономике дышать спокойно, больше инвестировать и больше расти.
Условием экономического роста станет рост производительности труда: ее увеличение на 30 процентов способно обеспечить 3 – 4 процента экономического роста. Такие цели предлагаются не только правительственными чиновниками, но и экспертами вроде Алексея Кудрина, и ориентированы на среднесрочную перспективу – на 2024 год.
Основным препятствием для роста производительности труда становится резкое сокращение инвестиций, отсутствие стимулов для предпринимателей вкладываться в её техническое перевооружение.
Вопрос о необходимости повышать производительность труда традиционно считается одним из излюбленных в кругах российских чиновников, нередко соревнующихся между собой в сроках достижения этой высокой цели. При этом способом ее достижения обычно называют внедрение новых технологий и управленческих решений. Но именно с последними возникает больше всего проблем. По данным Федеральной антимонопольной службы, вклад государства и госкомпаний в ВВП страны достигает уже 70 процентов, что говорит об очень высоком уровне монополизации российской экономики. . С л е д ствием становится отсутствие серьезной конкуренции: крупнейшие госкомпании контролируют рынок, имеют собственные ниши и не имеют соперников. Откуда же тогда возьмутся поводы для роста производительности труда, снижения издержек производства, изменения подходов к управлению? Как раз накануне и в дни проведения Сочинского форума крупнейшие российские нефтегазовые компании сообщили о серьезных проблемах.
Еще недавно они скупали частные активы под маркой восстановления целостности государства, чье достояние в 1990-е годы растащили корыстные олигархи. Сегодня компании заговорили о громадных долгах и убытках. Взять хотя бы Газпром – «народное достояние», как утверждает наша хорошо оплаченная реклама. Плановые убытки крупнейшей газовой компании на ближайшие три года складываются на основе трех факторов: роста себестоимости добычи; потери рынков сбыта; строительства газопроводов.
О каждом из этих факторов можно говорить отдельно, но остановимся на двух последних. Потеря рынков была связана с тем, что поставки газа потребителям использовались как оружие, как инструмент давления, вследствие чего газ покупать перестали. Например, Украина, забиравшая по 50 млрд. кубов газа в 1990-е годы, сейчас не закупает ничего. Весь газ, который ей нужен, она получает и оплачивает по реверсу, и он обходится ей гораздо дешевле. Европейские страны и наши партнеры по СНГ также постепенно осознают опасность монопольной зависимости от российского газа и спешат диверсифицировать как всю энергетику, так и поставщиков. Так, в частности, в Германии доля природного газа в общем объеме произведенной энергии в прошедшем году составила только 12 процентов, тогда как доля воспроизводимой энергии – 30 процентов.
Но третий, и самый главный компонент, плановой убыточности Газпрома – это строительство многочисленных газопроводов: «Силы Сибири», «Турецкого потока», «Северного потока-2». За этими грандиозными планами просматривается отчетливое желание любой ценой заключить контракты, что в последние годы стало одной из главных целей внешней политики Кремля.
Многие конфликты, резкое ухудшение отношений, например, с Турцией, были вызваны именно отказом от строительства очередного «потока». Как только Турция согласилась строить «поток», недовольство ее политикой стремительно исчезло.
На фоне оптимистичных заявлений своих коллег по правительству неожиданно резко прозвучало выступление вице-премьера Ольги Голодец. По ее словам, у бизнеса сейчас нет мотивации инвестировать в развитие экономики, поскольку структура последней к этому не располагает. Экономика нуждается в перезапуске, но основным препятствием для роста производительности труда становится резкое сокращение инвестиций, отсутствие стимулов для предпринимателей вкладываться в ее техническое перевооружение. К числу препятствий относится также заниженная стоимость рабочей силы, не соответствующая уровню квалификации работников: 4,9 миллиона человек получают зарплату на уровне минимального размера оплаты труда.
Наблюдателей смутили заявления правительственных чиновников о том, что правительство не собирается делать «резких движений», чтобы не навредить экономике. Но складывающаяся из их заявлений картина, скорее, располагает к выводу о том, что нужно немедленно предпринимать какие-то меры, поскольку время уходит безвозвратно.
Однако фактор предстоящих президентских выборов встает на пути этих мер безусловной и непобедимой преградой. «Вот пройдут президентские выборы, тогда и начнем структурные реформы», – мыслят чиновники. А пока достаточно психологии «лидирующей страны». Вот только непонятно: в чем это лидерство заключается?
Источник: газета «Коммуна», | №17 (26661) | Пятница, 3 марта 2017 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
