2016-2-11 16:52 |
Александра Глухова, доктор политических наук, профессор Воронежского госуниверситета В ленте мировых политических новостей в последние месяцы лидерство прочно удерживают сообщения из Сирии.
Последствиями внутрисирийского конфликта становятся не только нарастающие потоки беженцев в сопредельные ближневосточные и в европейские страны, но и разрастание его статуса до регионального и международного, чреватого весьма трагическими последствиями не только для региона, но и для мира в целом.
Примером того, как близко мир оказался на пороге войны, является резкое обострение российско-турецких отношений из-за сбитого турецкой ракетой российского бомбардировщика и убитого пилота. И сегодня нет твердой уверенности в том, что какая-то преднамеренная провокационная акция или простая случайность не подожжет тот бикфордов шнур, который пока еще удерживает ситуацию от полномасштабной эскалации.
Как это всегда бывает в любом, тем более – в зрелом, конфликте, существуют объективные и субъективные причины острого и продолжительного внутрисирийского противостояния. Правда, в российском дискурсе, особенно в его лоялистской части, предпринимаются настойчивые попытки доказать внешнее происхождение сирийского кризиса. В свете испортившихся российско-турецких отношений главные обвинения – что понятно – ложатся на Турцию. Правда, эти обвинения почему-то зазвучали только теперь, хотя гражданская война в Сирии продолжается с 2011 года, и российские официальные лица дотоле не замечали и не упирали на «турецкий след».
Но даже если допустить, что такой след имел место, он не объясняет ни длительности этого конфликта, ни его особую ожесточенность, ни внутренний и внешний расклад сил, который вольно или невольно сложился в этом регионе в отношении сирийских событий. Да и вообще трудно найти пример обретения конфликтом подобного масштаба в отсутствие к тому внутренних предпосылок. Поэтому без небольшого исторического экскурса, ретроспективного анализа нельзя понять суть происходящего.
В прежние времена Османской империи в Сирии поддерживался относительно устойчивый этноконфессиональный баланс суннитов (большинство), шиитов и алавитов. После Первой мировой войны страна была занята французами, сделавшими ставку на меньшинства, в особенности алавитов, охотно выбиравших военную службу, не престижную для других социальных и этнических групп, традиционно тяготевших к сфере предпринимательства и торговли.
После Второй мировой войны к власти в результате военного переворота пришел алавитский офицер Хафиз Асад – отец нынешнего сирийского Президента, опиравшийся на весомую поддержку Советского Союза и ставивший целью строительства социализма в Сирии по советскому образцу.
Щедрая финансовая и политическая поддержка со стороны «старшего брата» привлекала в ряды правящей партии БААС пассионарную сирийскую молодежь вне зависимости от происхождения: суннитсткие, христианские, алавитские, друзские парни были готовы идти за алавитом Х. Асадом, жестко подавляя на своем пути всех несогласных. Однако, несмотря на присутствие в руководящих органах правящей партии и государства представителей различных групп населения, высшие должности в силовых структурах – в армии и спецслужбах – занимали алавиты.
После распада СССР финансовые основания сирийского режима заметно пошатнулись, однако социальная и политическая стабильность сохранялась, благодаря в том числе и грамотной внутренней политике Х. Асада. Имеется в виду тот факт, что баланс интересов в стране сохранялся: суннитские преимущественно городские элиты могли свободно заниматься бизнесом, исповедовать свою веру; алавиты контролировали спецслужбы, но в случае попыток использовать свое служебное положение для давления на бизнес и вымогания взяток получали от Президента по рукам. Политика была закрытой сферой деятельности: для всех, кто пытался вмешаться в нее добровольно, без санкции режима, были уготованы аресты, пытки и чаще всего бесследное исчезновение.
После смерти Асада-старшего возник вопрос о наследнике: несмотря на то, что страна официально называлась Сирийской Арабской Республикой, никто не сомневался в том, что власть будет передана от отца к старшему сыну согласно монархическому принципу. Однако, к несчастью для всех, старший сын ушедшего сирийского лидера разбился в автомобильной катастрофе, и выбор правящей группировки пал на младшего сына – Башара Асада, дипломированного специалиста-офтальмолога, получившего отличное медицинское образование в британском вузе. Ни по складу характера, ни по своим интересам он, скорее всего, не жаждал для себя такой доли, однако ему пришлось ее принять.
Первые заявления молодого президента обнадежили широкие слои сирийского общества, поскольку речь шла о демократии и реформах. Однако уже в 2000-е годы начались рейдерские захваты бизнеса алавитскими силовиками, и негласный общественный договор 1990-х годов, жестко охранявшийся бывшим Президентом, был нарушен. Еще одним негативным фактором стала сильнейшая засуха, с последствиями которой изрядно коррумпированный и неэффективный политический режим не смог справиться. Сотни тысяч разоренных крестьян хлынули в города, пополнив, таким образом, армию недовольных. Наконец, последней каплей стали события «арабской весны» 2011 года в Тунисе и Египте, приведшие к падению многолетних дряхлеющих режимов, чьи лидеры, например, Хосни Мубарак, также намеревались передать свою власть по наследству. В Сирии увидели, что власть не всесильна и все претензии к режиму, накопившиеся за десятилетия, выплеснулись наружу.
Оппоненты режима и лично Б. Асада поначалу не требовали его отставки или каких-то кардинальных реформ. Требования протестующих сводились к расширению демократии, борьбе с коррупцией, всесилием силовых структур и т. д. Ряд молодых активистов в городе Дараа написали на стенах домов несколько обличительных лозунгов, за что были арестованы, подвергнуты жесточайшим пыткам и казнены. Эти события и стали спусковым крючком к тому, что не только гражданские лица, но и часть прежде верных режиму военных взялись за оружие, и в Сирии началась гражданская война.
Как это нередко бывает, предпочтение грубой ставки на силовое подавление политического противника возможным переговорам с ним и компромиссам, к которым, как правило, не расположены авторитарные правители, делает ситуацию безысходной, обрекая страну и ее народ на невыносимые тяготы и лишения. Такова цена амбиций авторитариев.
Но дело осложнялось тем, что внутрисирийский конфликт имел не только политическую, но и этноконфессиональную составляющую, главным водоразделом в которой выступало противостояние суннитов и шиитов. Несмотря на то, что это две религиозные ветви от одного, исламского ствола, их давняя взаимная вражда продолжается уже несколько веков, так или иначе затрагивая практически весь Средний и Ближний Восток.
Почти все соседи Сирии по региону – Саудовская Аравия, Катар, Объединенные Арабские Эмираты и другие – принадлежат к суннитским странам. Шиитским является Иран, шииты в настоящий момент возглавляют правительство в Ираке, хотя страна является преимущественно суннитской. В таком сложном религиозном раскладе у режима Б. Асада практически нет союзников, кроме Ирана и ливанской шиитской террористической организации «Хезболла», тогда как сирийскую оппозицию, включая ее вооруженные подразделения в лице Сирийской свободной армии, состоящей преимущественно из сирийцев, а не пришельцев извне, явно или неявно поддерживают соседние страны.
Такова краткая предыстория сирийского конфликта.
Однако в 2014 году на территории Сирии возникает новая политическая сила, резко поднявшая ставки в этой кровавой игре. Имя ей – «Исламское государство» (ИГИЛ), запрещённое в РФ и потрясшее мир своей жестокостью и варварством.
(Окончание следует)
Источник: газета «Коммуна», №12 (26552) | Пятница, 12 февраля 2016 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
