2020-2-21 18:04 |
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК Страна постепенно движется к заветной дате голосования по поправкам к Конституции, которое то ли в порядке ироничного троллинга, то ли в силу случайного стечения обстоятельств (что менее вероятно) назначено на 22 апреля и как бы приурочено к 150-летию со дня рождения В.
И. Ленина. По неподтверждённым данным, на регионы уже спускаются соответствующие цифры, предписывающие явку не менее чем в 70 процентов и поддержку президентских инициатив на уровне 60 процентов.
Александра ГЛУХОВА,
доктор политических наук,
профессор Воронежского госуниверситета
Но, несмотря на внимание активной части населения к идее правки Конституции и готовности внести свою лепту в это благородное дело, большого энтузиазма на этом поприще все-таки не замечено. И такое обстоятельство легко объяснимо: у общества нет оснований излучать оптимизм по причине не самого благоприятного фона, на котором затеяна конституционная реформа.
Ключевым фактором этого фона является, безусловно, экономическая динамика, каковая применительно к российской экономике оставляет желать лучшего. Хуже того, не радуют прогнозы экономистов, которые в последнее время звучат все более безрадостно. В частности, прогнозируется затяжная экономическая стагнация, не позволяющая кардинально изменить к лучшему ситуацию с доходами населения. Одним из ключевых факторов могло бы стать улучшение инвестиционного климата, повышение инвестиционной привлекательности России.
Однако после 2014 года тренд к сокращению инвестиционной активности стал доминирующим: в России прекратили деятельность более 200 иностранных компаний, а российские предприниматели в прошлом году закрывали свои бизнесы в 2,15 раза чаще, чем создавали новые. От обвального падения инвестиции в основной капитал удерживали только усилия государства, чья доля в совокупных капиталовложениях достигла 18 процентов (без учета инвестиционных программ госкомпаний).
По мнению известного экономиста В. Иноземцева, существуют две причины – экономическая и политическая – обусловливающие такой понижательный тренд. Первая причина заключается в том, что страна, продемонстрировавшая в 2000 годы мощный восстановительный рост, не смогла перейти к устойчивому развитию. Провал освоения современных технологий, отказ от модернизации производства, сырьевая доминанта в структуре экономики обусловили фактическое прекращение роста, отмеченное еще в 2013 году. Падение цен на нефть и посткрымские санкции привели к резкому сжатию российской экономики в долларовом выражении, что ограничило привлекательность рынка для иностранцев и серьёзно затруднило закупки импортного оборудования российскими предприятиями. Возникший замкнутый круг заключается в том, что деньги не придут в экономику без возобновления ее роста, а рост невозможен без инвестиций.
Политическая причина стагнации экономики заключается в том, что в России не соблюдаются гарантии прав собственности и предприниматели рискуют потерей не только своих бизнесов, но и свободы.
Против владельцев привлекательных активов заводятся заведомо сфабрикованные дела, привлекаются предвзятые или некомпетентные эксперты, выносятся судебные решения, бизнес разрушается или передаётся в чужие руки. Активного неприятия со стороны общества такая политика не встречает, так что вступиться за предпринимательский класс фактически некому. Отсюда надежды на экономический рост в 5-6 процентов в год, который вернул бы страну к «тучным» 2000-м годам, отмеченным быстрым повышением благосостояния населения, не кажутся реалистичными. Между тем социальные и политические требования нарастают, а финансовые ресурсы для их долгосрочного удовлетворения не увеличиваются, а сокращаются.
С точки зрения сохранения рейтингов доверия серьезным вызовом для власти становится потеря контроля над информационным пространством, который был практически безраздельным все предыдущие годы. Этот перелом произошел не только вследствие пресловутой «победы холодильника над телевизором», то есть возникшим в сознании населения когнитивным диссонансом между той информацией, которую человек получает с экрана телевизора, и его собственным жизненным опытом.
Гораздо более сильным соперником, чем телевизор, для населения становятся социальные сети, распространяющие не просто альтернативную, но и разоблачительную информацию о положении дел. О заметно повысившемся спросе на достоверную информацию, качественную аналитику говорят данные об увеличившихся просмотрах интернет-платформ, возросшем интересе к независимым изданиям и т. д. Деполитизирующий дискурс теряет ту силу, которую он имел долгое время: людям стало интересно поговорить и поспорить о том, что будет дальше. И рекомендации к тому, что говорить о политике не стоит, их уже не очень убеждают. Прежнему безраздельному господству официальной картины мира над умами и чувствами сограждан приходит конец.
Но самым серьезным вызовом стал приход в политику молодого поколения, выдвижение на ее авансцену новых лидеров, гражданских активистов, сразу же завоевавших доверие среди населения. Эта молодежь по стилю жизни более космополитична, чем прежняя, поскольку она постоянно находится в медиасреде, глубоко включенной в глобальный медиаконтент. Молодые люди не изолированы от мира, но, напротив, включены в глобальные культурные связи и разделяют совсем иные ценности, нежели те, что навязываются им официальными структурами, в том числе в университетах и других учебных заведениях. Не случайно в последнее время возникли движения, связанные со студенческим самоуправлением, с противодействием тенденции коммерциализации образования, его дальнейшего реформирования по неолиберальным стандартам. Студенчество, как большая и важная социальная группа, начинает осознавать свой интерес и активно включается в публичную политику.
В прошедшем году к публичным активистам подключилась совершенно новая категория успешных лидеров мнений (Юрий Дудь, Егор Жуков), некоторых модных исполнителей – рэперов, ориентированных на молодежную аудиторию. Многие из них публично демонстрируют, что их не устраивает сегодняшняя ситуация и они не готовы в нее встраиваться.
В целом же пробуждение российского общества знаменует собой новый внутрироссийский политический цикл: после пятнадцатилетнего пребывания преимущественно в сфере частной жизни у россиян снова появился интерес к общественным делам, что соответствует поколенческой динамике.
Общественная и политическая активность молодежи нередко объясняется как конфликт поколений, хотя такая трактовка справедлива лишь отчасти. Превращение российской элиты в геронтократов, конечно, дает о себе знать, но еще очевиднее стремительно растущий культурный разрыв между молодыми людьми и правящей элитой. Последняя ориентируется на прошлое и пытается вдохновить им молодежь, тогда как новые поколения несут свою, иную культуру, и конфликт политических стилей, не связанных напрямую с биологическим возрастом, становится все более заметным. По словам социолога Григория Юдина , стремление начать вместе определять судьбу страны – это усиливающийся тренд и противодействие ему со стороны консервативной части правящей элиты чревато серьезным политическим кризисом. В основе его окажется не столько недовольство пенсионной реформой, сколько мировоззренческая несовместимость правящего класса и того поколения молодых россиян, которое успело вырасти в свободной стране.
В целом же пробуждение российского общества знаменует собой новый внутрироссийский политический цикл: после пятнадцатилетнего пребывания преимущественно в сфере частной жизни у россиян снова появился интерес к общественным делам, что соответствует поколенческой динамике.
К сказанному нужно добавить, что внутренние вызовы российскому правящему классу пришли в синхронизацию с повышательным трендом протестной активности, характерным сегодня для различных регионов мира, от Чили до Франции, от России до Гонконга. В одних случаях в протестные движения включаются социально ущемленные слои населения, в других – бунтующая молодежь, требующая свободы самореализации.
Как показало движение «желтых жилетов» во Франции, «невидимые» или социально игнорируемые слои общества больше не готовы добровольно играть роль покорных управляемых. По словам французского социолога Карин Клеман, люди из социальных низов изобретают новый образ политики, направленной против истеблишмента, обрисовывая иной горизонт общности и повседневной политики как «общего дела» (народа в смысле populus). В своих исследованиях она обнаружила много общего между требованиями французских участников протеста и «социальной критикой снизу», замеченной в рамках полевых исследований в России.
Другой пример – непрекращающиеся протесты в Гонконге летом и осенью 2019 года. Ответом на попытки городских властей начать процедуру правового слияния с материковым Китаем стали многомиллионные демонстрации. Для такого экономически и технологически развитого мегаполиса, как Гонконг, митинги оппозиции стали идеальной средой для проведения экспериментов по использованию новых средств коммуникации и агитации.
В условиях, когда больше 92 процентов гонконгцев имеют постоянное подключение к Интернету и пользуются им ежедневно, именно диджитал-среда становится основным пространством для работы с политической повесткой. Происходящее в Гонконге показывает, какое развитие ждет политическую сферу в глобальной перспективе, и Россия здесь не будет исключением.
Источник: газета «Коммуна» | № 13 (26961) | Пятница, 21 февраля 2020 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
