2017-6-2 19:10 |
Заметки публициста| Обновляя город, хорошо бы научиться отличать действительную рухлядь от исторических примет прошлого Борис Ваулин Воронежская легенда – Птичий рынок – приказал долго жить.
Продавцам велено собирать свои сундуки и уходить. Здесь выстроят очередной бетонно-стеклянный торговый центр, в котором продажа товаров будет по всем правилам. Кипящая разговорами, расхваливающая свои товары, кричащая, поющая и пьющая знаменитая «Птичка» – великий блошиный рынок на Хользунова, чудом доживший до ХХI века, уйдёт от нас навсегда.
Руководителей управлений предпринимательства и торговли городской мэрии и областного департамента бесполезно спрашивать о том, кому помешал этот удивительный сколок человеческого мира. Начальница городского управления выразилась точно: «Конгломерат, который сложился на Птичьем рынке, мы планируем полностью перенести на другие комфортные места».
Что и говорить, от конгломерата духами «Шанель» не пахло. Здесь обман не был позором, здесь бродили бомжи, шныряли воры, и неопытный продавец мог мгновенно лишиться части своего товара, а сам товар мог иметь криминальное происхождение. Поэтому рынок не оставался без присмотра оперативников из полиции. Здесь не было стерильной чистоты, а на прилавках раскладывалось немало хлама, но среди него мелькали и весьма занятные вещицы не только прошлого, но даже позапрошлого века.
Здесь страдали потерпевшие, понёсшие убыток, и нередко разливали самопальную водку те, кто хотел отметить удачную сделку. В этом торжище, узаконенном островке частной инициативы и предпринимательства, удивительным образом сохранялся дух русского человека. Какой ещё здравомыслящий европеец, у которого тоже есть чистенькие рынки-толкучки, потащит на них ржавые гири-пудовки, столетней давности «кулацкие» замки и безмены, бывший в употреблении столярный инструмент? Здесь предлагали портсигары и керосиновые лампы, самовары и утюги, коромысла и прялки, чайные сервизы и ширпотреб «застойных» советских времён.
Вот на земле расстелена офицерская плащ-палатка, а на ней – фотоаппарат 60-х годов «Любитель-2», к которому не найдёшь широкоформатной плёнки, поцарапанные «ФЭДы» и «Зоркие» и даже «гармошки» довоенных лет. Вместе с продавцом они терпеливо ждут любителей старины.
Рядом мужчина среднего возраста изучает книги Ленина и Сталина, потом с интересом листает журнал «Огонёк» 60-х годов.
За прилавком – женщина неопределённого возраста. Она равнодушно смотрит, как я перебираю грампластинки: вот московская фабрика «Сирена грандъ рекордъ» в 1914 году выпустила куплеты музыкальных комиков Бимъ-Бомъ и народные песни в исполнении хора Павлова. Вот изделие Государственной граммофонной фабрики – запись концертов знаменитого «Теа-джаза» Леонида Утёсова. 1939 год. Это же какие раритеты! Им место в краеведческом музее, но у его сотрудников либо денег нет, либо им лень до рынка доехать.
Пустующие всю неделю торговые ряды на «Птичке» оживали в выходные: она была единственным местом в Воронеже, где можно было купить, продать или отдать «в хорошие руки» собак, кошек, хомячков, кроликов, разных птах и прочую живность. Несколько поколений воронежцев именно здесь приобретали домашних питомцев, получали советы и консультации по их содержанию. На этом рынке одевались бедные люди, покупавшие поношенные ботинки, куртки и джинсы, потому что со своими жалкими рублями они не могли прийти в нынешние магазины одежды и обуви.
Те, кто по выходным дням часто приходил на улицу Хользунова, говорят, что эта неказистая, гудящая от людского говора небольшая площадь с прилавками была больше, чем обычное место торговли. Здесь можно было встретить фотографов, ищущих интересные кадры, модельеров-портных, высматривающих «пикантные раритеты» для своих коллекций. Родители приводили детей, чтобы показать им «предметы старины глубокой», и мальчишки осторожно крутили диски старых телефонов, рассматривали атрибуты военной формы. Нумизматы внимательно изучали коллекции монет и торговались с их хозяевами. Самодеятельный музыкант, купив гармонь, растягивал её меха в ритме вальса и собирал вокруг себя слушателей.
– Я прихожу сюда не за покупками. Прихожу, чтобы побыть среди людей, послушать их разговоры. Смотрю на многие продаваемые вещи – и вспоминаю свою молодость. Ведь нам, старикам, даже собраться негде, – сказал мне с грустью 75-летний Николай Александрович, бывший ведущий инженер Воронежского механического завода.
«Птичка» была местом общения. Теперь такого места в городе не будет. Все непрезентабельные постройки на улице Хользунова снесут, воздвигнут красивое здание, территорию заасфальтируют и поставят чугунные лавочки, а рядом будут клумбы с розами. Чиновники не для себя стараются, они хотят город сделать красивым, поэтому всю эту рухлядь – долой, и совсем не важно, что в течение десятков лет она пропитывалась духом истории. Хотя, если вспомнить разрушительный зуд и неосмысленное строительство бетонно-стеклянных небоскрёбов в Воронеже, то о разрушении «Птички» нам и печалиться нечего.
Город одним махом снес Пятницкую церковь, разрушил дома Перелыгиной и купца Гарденина, добрались до Чижовских казарм. Дома купца Балашова и усадьбу Быстржинских издевательски превратили в «выносную консоль» громадных многоэтажных монстров. Так что со знаменитыми зданиями у наших архитекторов разговор короткий. Видимо, в школе их главным героем был разночинец Евгений Базаров из тургеневских «Отцов и детей», который призывал «разрушить всё, чтобы с чистого листа начать писать историю заново».
В Интернете я поискал блошиные рынки в областных городах страны. В Новосибирске, Казани, Ростове-на-Дону, Красноярске, Екатеринбурге, Краснодаре их по два – три. Об обеих столицах и говорить нечего. Здесь толкучки успешно работают, никому не мешают, гостей привечают. В Воронеже единственная толкучка лишней оказалась: она антураж чиновникам портила. В Петербурге, кстати сказать, «блошка Апрашка» находится в центре города, возле самого дорогого фешенебельного магазина «Апраксин двор». И властей Северной столицы такое соседство не смущает.
…Слушал я самодеятельного музыканта, игравшего на гармони вальс «Амурские волны», и, естественно, не мог знать, что таких концертов посетителям «Птички» больше не слыхать, поскольку вскорости она исчезнет из нашей жизни. Знал бы об этом, заказал гармонисту марш «Прощание славянки». В самый раз было бы.
Он всю жизнь был рабочим человеком – трудился на заводе, а когда он развалился, вынужден был пойти
на «Птичку» и продавать металлические изделия и инструмент. Четверть века у Виктора Паладина была
«небольшая копеечка» к пенсии. Теперь ему предложили торговать где-нибудь в другом месте.
Сегодня, в последний день работы, он собрал свой нехитрый скарб и присел отдохнуть перед тем,
как уйти с «Птички» в неизвестность. Фото Михаила Вязового.
Источник: газета «Коммуна», №43 (26687) | Пятница, 2 июня 2017 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
