2016-7-29 16:00 |
Пресс-тур «Открытие Израиля» Путевые заметки | Находясь в окружении стран, переживших «арабскую весну», Государство Израиль остается на Ближнем Востоке единственным островком стабильности. В чем секрет выживания? Как удается противостоять исламистскому терроризму? Виктор РУДЕНКО, главный редактор газеты «Коммуна», г.
Воронеж
Фото автора
Новостные ленты агентств в июле выдают сообщения одно трагичнее другого: наезд грузовика на отдыхающих в Ницце (84 погибших), взрыв в Кабуле (80 погибших), стрельба в Мюнхене (10 погибших). Объективно, что в таких непростых условиях на первый план выходят вопросы безопасности, как государства в целом, так и каждого человека в отдельности. Наибольший опыт выживания в условиях исламистского терроризма, в окружении неспокойных соседей, с которыми тем не менее нужно пытаться сосуществовать, пожалуй, есть только у Государства Израиль. Именно через призму безопасности и хочется рассказать о медиа-туре главных редакторов российских региональных СМИ по Израилю.
У проблемы безопасности множество уровней. Есть бытовой: все в Израиле знают, как поступать в случае объявления воздушной тревоги. Остановки общественного транспорта в ряде населенных пунктах одновременно служат и убежищем на случай ракетных обстрелов. В крупные рестораны, магазины, государственные учреждения вход через металлические рамки, и к этому все относятся с пониманием.
Есть еще военный аспект, есть политический. . .
Имеет ли отношение к данной проблеме лечение в госпитале раненных в ходе войны в Сирии мирных жителей и ополченцев (или, может, быть даже боевиков)? Да, имеет, отвечают, как сговорившись, и доктор из госпиталя, и военный чин. И объясняют: «Войны заканчиваются когда–то, а с соседями нам придется жить рядом долгие годы».
А проблемы поставки гуманитарной помощи в депрессивный регион, в данном случае – в сектор Газа? И здесь тот же примерно ответ: «Войны когда–то заканчиваются…»
Подарок для доктора
Госпиталь «Зив» в городе Цфат, что на севере страны, нам, журналистам из России, решили показать специально, поскольку он ближе по профилю к российской региональной или даже центральной районной больнице. Первое, что удивило: от нас не стали требовать, чтобы мы надели халаты и бахилы. «А зачем? Здесь и так все время убирается, все стерильно», – был ответ. Разумеется, стоит здесь самая современная техника, есть все необходимые врачи. Больница одновременно выполняет функцию кафедры медицинского факультета вуза. Лечат здесь взрослых и детей, военных и гражданских. Обслуживает она примерно 250 тысяч жителей из ближайших городов и поселков.
В мирное время врачи лечат в основном гражданских пациентов, в условиях боевых действий госпиталь становится прифронтовым военным. В ходе последней войны (Второй ливанской, июль 2006 года) через госпиталь прошло более 1200 раненых. В рассказах докторов то и дело проскальзывало: «Время подлета вертолетов с ранеными от ливанской границы – столько-то минут, от сирийской границы – столько-то».
В госпитале есть отделение для приема сирийских беженцев. Сирийцев лечат, несмотря на то, что между странами нет мирного договора, и в войне в Сирии Израиль не участвует. Как они сюда попадают?
– Доставляет военная «скорая помощь», а находят их на границе военные патрули, – пояснил руководитель травматологического отделения, хирург Александр Браславски. – Началось все с одного случая, когда к границе с сирийской стороны принесли и бросили истекающих кровью шестерых раненых. Израильские военные не знали, как с ними поступить: лежат на сирийской стороне, если оставить – точно, умрут. Приняли решение: забрать в госпиталь, но особенно не афишировать… Потом поток усилился, да и сработало, очевидно ,«сарафанное радио». Поступал к нам, к примеру, трижды один и тот же пациент, каждый раз – после очередного ранения. На чьей стороне они воюют, не спрашиваем, мы их просто лечим. Очень много мирных жителей, которые страдают в ходе боевых действий.
И здесь впервые прозвучала эта фраза:
– Войны когда–то заканчиваются, а они – наши соседи.
Провели нас по палатам, показали парней-сирийцев, которых готовили к операциям. Их охраняли израильские девушки-военнослужащие. Сопровождавший доктор грозно посмотрел в их сторону, но на наше появление девушки, увлеченные смартфонами, никак не прореагировали.
Госпиталь «Зиф» в городе Цфат, что на севере Израиля, обслуживает
около 250 тысяч пациентов из ближайших городов и поселков
Знакомит российских журналистов с госпиталем «Зиф» руководитель
травматологического отделения Александр Бреславски (слева)
Навестили в отдельной палате пожилую женщину-сирийку, спина которой, по словам доктора, буквально вся иссечена мелкими осколками от разорвавшейся мины. При виде доктора она улыбнулась. Журналистка из Подмосковья передала ей через медсестру коробку конфет, женщина и её одарила благодарной улыбкой.
Профессор Александр Лернер назвал несколько цифр:
– Мы пролечили 620 сирийцев. Десять из них умерли здесь, у них оказались тяжелые травмы, не совместимые с жизнью. Сейчас в госпитале проходят лечение около десяти сирийцев.
Профессор показал в своем кабинете фотографии, с какими ранениями поступают сирийцы. Даже видеть снимки – тяжелое испытание: раздробленные кости, вырванные куски плоти, иссеченные осколками тела, отсутствие конечностей. . .
– Да, – подтвердил доктор, – много операций по ампутации конечностей, протезированию, среди пострадавших немало детей.
Война бьет прежде всего по самым незащищенным.
Над рабочим столом профессора Александра Лернера висит в рамке рисунок ребенка, восьмилетней сирийской девочки. Это самый дорогой подарок, который ему подарили пациенты.
– Когда отец отправлял дочку в госпиталь, он ей наказал не разговаривать с врачами-евреями. Но ребенок чувствует, как к нему относятся, и на добро отвечает добром.
На ливанской границе – тревожная тишина
На границе, как известно, тучи ходят хмуро… На ливано-израильской границе к моменту нашего прибытия не было ни облачка.
Диспозицию на границе нам обрисовал майор Арье Шликер, начальник отдела иностранных СМИ пресс-службы Армии обороны Израиля (АОИ). Наш гид оказался среднего роста, плотного сложения, бритый наголо. Привел он нас на смотровую площадку, с которой открывается потрясающий вид на десятки километров на запад, север и восток.
– Слева от нас, на западе, – берег Средиземного моря; прямо, на север, – ливанская территория; направо, на восток, – высоты. Расстояние от побережья до границы с Иорданией – двести километров, из них более ста километров – граница с Ливаном.
Майор показал рукой в сторону севера:
– Границу определить просто: все, что зеленое, – это Израиль, сухая пустыня – это Ливан. Еще один признак границы – видите дорогу, которая идет как прочерченная? – это дорога для военных патрулей. За ней находится заграждения, а дальше, собственно, сама граница.
Офицер указал еще на несколько точек:
– Видите, где стоят мачты и антенны? Там находятся израильские военные базы. Дома с черепичной крышей в зеленой зоне – это израильские поселки. Вдоль границы с Ливаном – около двадцати израильских поселений.
– А что на той стороне?
– Густонаселенные, густозастроенные деревни, в которых нет зелени, это ливанские деревни, преимущественно – с шиитским населением. Как вы уже слышали, наверное, – пояснял офицер, – Ливан как государство был соткан искусственно, вобрав население разных конфессий, разных вероисповеданий. Есть и мусульмане-сунниты, и мусульмане-шииты, и христиане-марониты, и друзы. В южной части Ливана, который примыкает к нашей границе, расселено преимущественно христианское и суннитское население. За последние тридцать лет демографическая картина изменилась, и эти места заселили шииты.
На вопрос: чем же эта граница опасна, офицер дал такое пояснение:
– Мы находимся сегодня в тихом месте, но это взрывоопасное место, может быть, самое взрывоопасное в нашем регионе, вблизи наших границ. Это как в горах: тишина, но она обманчива, может в любой момент оборваться, в любой момент может сойти лавина.
И пояснил, что имеет ввиду:
– Эта граница – место работы разведок с обеих сторон, очень интенсивной работы. Можно сказать, что мы находимся в точке, где происходит скрытая война… По данным разведки, почти триста деревень, из тех, которые находятся на севере нашей границы, – это деревни двойного назначения: там живут крестьяне, ведут мирную жизнь, и в то же время эти деревни являются базами военизированной организации «Хезболла», крепостями… Мы следим, сколько там оружия, как ведется подготовка укреплений.
Как устроена такая деревня-крепость, наш гид подробно рассказал:
– Примерно каждый третий дом в деревне построен, сконструирован, оборудован, как ДОТ. «Хезболла» не делает различий, выбирая строения. Это может быть частный дом, больница, детский сад, да все что угодно. Если он им подходит, то дополнительно к его функции оборудуют его как оборонительное сооружение. В 250 деревнях, о которых мы говорили, имеются склады вооружения. Большая часть ракет – радиусом действия около 40 км, то есть, они могут долететь до Хайфы. Несколько тысяч из них – большего радиуса действия и достигают уже Тель-Авива. Разведка, конечно, не математика, не точная наука, но когда израильская разведка что–то говорит, то опирается, как правило, на проверенные данные, – сказал Арье Шликер.
И привел такой пример, объясняющий, почему израильтяне опасаются ракет «Хезболлы»:
– Летом 2014 года у нас проводилась большая контртеррористическая операция в секторе Газа, «Нерушимая скала». Там ХАМАС в десятки раз слабее «Хезболлы» по количеству и качеству вооружения, по финансовым возможностям, но им удавалось каждый день запускать десятки ракет по нашей территории. Большая часть были сбиты «Куполом» (тактическая многоуровневая система противоракетной обороны «Железный купол». – прим. авт. ), но, тем не менее, они нанесли урон Израилю. Мы опасаемся запуска ракет «Хезболлой», потому что при массированных пусках – больше двух тысяч ракет – противовоздушная оборона не сможет отразить нападение.
По репортажам российского телевидения из Сирии мы знаем, что «Хезболла» активно воюет в Сирии на стороне Президента Асада. У Израиля, как мы поняли из комментария представителя пресс-лужбы армии, свое видение статуса этой организации:
– «Хезболла» – это военизированная организация, построенная, как армия, – говорил нам Арье Шликер. – Нашей армией она определяется как более сильная организация, чем ИГИЛ, запрещенный в России. На сегодняшний день «Хезболла» по факту сильнее, чем армия Ливана. Мы становились свидетелями вооруженных стычек между ними, но пока в них побеждают вовсе не правительственные войска. Поэтому Армия обороны Израиля находится круглосуточно, семь дней в неделю, в постоянной боевой готовности. Мы готовы к тому, что в любой момент может произойти событие, происшествие, которое станет поводом для начала военных действий. Армия несет ответственность за безопасность граждан, за их здоровье, поэтому мы не можем допустить обстрелов нашей территории и жертв среди мирного населения.
Чтобы подчеркнуть сложность и противоречивость обстановки в регионе, Арье Шликер акцентировал внимание журналистов на следующем:
– Самое главное прошу понять и записать: у Израиля нет никаких конфликтов с Государством Ливан. Тут израильско-палестинский конфликт не при чем. Мы надеемся, что такое же мирное соглашение, как в свое время мы подписали с Египтом и Иорданией, в ближайшем будущем подпишем с Ливаном.
В какой-то момент отмечаешь: чем больше получаешь сведений – тем более противоречивой кажется информация. И только тогда приходит понимание: это Восток, именно на таком замесе противоречий, интересов и строится политика в этом регионе.
На Голанских высотах
На Голанское плато, с которого открывается вид на сирийскую территорию, мы добираемся по серпантину. Дорога причудливо петляет по склонам горы, постепенно выводя нас на высокогорное плато. Вдоль тянутся фруктовые сады, периодически попадаются загоны для скота.
На Голанских высотах произошло во время арабо-израильской войны 1973 года (в Израиле ее называют войной Судного дня) крупнейшее после Второй мировой войны танковое сражение. И последнее, в котором танки как вид вооружения играли ключевую роль. В случае победы сирийцы открывали себе прямую дорогу на Тель-Авив. Израильтяне гордятся тем, что, имея меньше танков, смогли одержать победу. Напоминанием о той войне служат оставленные, видимо – неслучайно, неподалеку от границы, подбитые сирийские танки. Кто сирийцам поставлял технику, конечно, догадаться несложно.
По сторонам дороги к площадке, с которой открывается вид на долину, стоят несколько брошенных военных укреплений. И фигурки «солдат», «динозавров» и прочей «живности», собранные руками умельцев из металлолома. Такой себе музей нового искусства под открытым небом.
Наш военный гид майор Арье Шликер знакомит нас с ситуацией на сирийской границе:
– Мы находимся вблизи границы с Сирией. Возделанная земля более темного цвета и зеленая зона – это наша территория. Невозделанная, более светлая – сирийская. Видите там, справа, белые строения? Это переходный пункт Кунейтра. Справа от него комплекс зданий, база войск ООН. После того, как закончилась война Судного дня, даже еще пять лет назад, это была самая спокойная граница. Прекращение войны не было зафиксировано в соглашениях, но никаких попыток проникновения и провокаций не было. Там вдали – военная база нашей армии. Озеро, которое прямо перед нами, – это озеро Кунейтра ,и рядом город с таким же названием. В 1973 году, во время войны Судного дня, жители города оставили его. Теперь это брошенный город, там нет людей, и они отстроили новый – он виден слева вдали. Здесь, где мы стоим, можем слышать звуки перестрелок…
После этих слов гида я прислушался: словно по команде с сирийской стороны, донеслись приглушенные расстоянием звуки артиллерийских выстрелов.
– Еще месяц назад они были еще более интенсивные, – пояснил Арье Шликер. – Сейчас спокойнее, но все время там идет война, стрельба… Мы находимся в самом центре Голанских высот. Отсюда четко видно распределение сил Асада и его противников.
Арье указал вдаль:
– Так вот, все, что севернее от Кунейтры, находится под контролем сирийских друзов и «Хезболлы», которая помогает Асаду. Все, что справа от озера Кунейтры, в сторону Иордании, – это позиции повстанцев. Когда говорим о повстанцах, мы имеем в виду порядка пятидесяти разных организаций – центральное место занимает суннитская организация «Джебхат ан–Нусра» (террористическая организация, запрещена в России. – прим. авт. ). Есть среди них организации, которые нельзя отнести к повстанцам. Это формирования, охраняющие свои территории от непрошенных гостей. Видите дорогу справа вдоль границы? Там вдали есть точка, где сходятся три границы – сирийская, иорданская, израильская, вблизи города Дары. И там, контролирует территорию еще одна организация, полностью аффилированная с ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России. – прим. авт. ).
Майор Армии обороны Израиля показывает, где проходит граница с Сирией
Вид на долину с Голанского плато.
Завершает свой рассказ о границе майор Арье Шликер такими словами:
– Мы не вмешиваемся в то, что происходит по ту сторону. То, что нас волнует, – мир и спокойствие по нашу сторону границы. Видите: здесь мы спокойно стоим, здесь гуляют туристы, – - вот это ситуация, которая нам нужна.
Дорога в сектор Газа
При подъезде к пропускному пункту Керем Шалом замечаем разношерстно одетых гражданских с оружием в руках. Наш сопровождающий советник по связям с прессой посольства Государства Израиль в Российской Федерации Алекс Кагальски успокаивает:
– Это ЧОПовцы.
Здесь же, на входе в пункт пропуска, в очередь выстроились десятки многотонных фур.
Директор пункта пропуска Ами Шакед, сухощавый, с косичкой волос под бейсболкой, принимал нас в своем офисе-вагончике. С правой стороны от входа – тумбочка с осколками мин и снарядов, слева, на стене, – монитор, транслирующий все, что видно на территории пункта пропуска с воздушного шара, висящего над базой.
Ами Шакед рассказывает:
– Это единственный переход, который ведет в сектор Газа, через него туда поступают товары со всего мира. И израильская гуманитарная помощь, и международная. Пять других переходов были закрыты, потому что подвергались атакам исламистских террористов. Отвечает за этот переход Министерство безопасности Израиля, потому что никакие гражданские структуры не могут обеспечить его функционирование так, как должно. Когда вы выйдете на улицу и увидите, как происходит движение машин и передача палестинской стороне грузов, – это, может быть, выглядит не так внушительно. Но со стороны безопасности все хорошо продумано, и мы можем дать ответ на любой вызов. Пункт пропуска находится на границе с Египтом, но путь туда сейчас закрыт, там неспокойно, даже осколки долетают сюда.
При этих словах Ами поднял со стола пепельницу, в которой оказалась пригоршня покореженных осколков.
– С другой стороны, с палестинской, есть ХАМАС и другие исламистские политические группировки. И вот такие подарки, – показывает на тумбочку с осколками, – мы получаем от них. В этой сложной обстановке задача нашего коллектива – обеспечить получение грузов и всего, что необходимо населению сектора Газа, а это 1 млн 800 тысяч человек.
Ами Шакед продолжает:
– Я восемь лет уже здесь работаю. Говорю во сне на арабском, вижу сны на арабском. Каждый день нахожусь на связи с представителями другой стороны. Я понимаю, насколько им тяжело жить, слышу это от палестинцев, потому что они живут в оккупации. Но не Израиля, а организации ХАМАС (ХАМАС — палестинское исламистское движение и политическая партия, правящая в секторе Газа с июля 2007 года. - прим. авт. ). У них отменены все права – нет права на демонстрации, на волеизъявление, никаких демократических прав. Тот, кто просто пытается заявить о своих правах, просто исчезает. Они платят двойные налоги – своему правительству и ХАМАСу. И это при той минимальной зарплате, которые они получают. За счет этих поборов исламистское движение содержит боевиков.
– Как строится ежедневная работа на пункте пропуска? – попросили рассказать журналисты.
– 850 грузовиков перевозят грузы в сектор Газа. Количество поступающих грузов превышает возможности сектора его оплачивать. Этим и объясняется, что большая часть грузов – пожертвования. Грузы мы проверяем на предмет безопасности, чтобы в сектор не поступало оружие и взрывчатка. Здесь есть пункт таможенного, ветеринарного контроля. И больше никакого контроля нет. Что заказывают, то и получают. Сейчас я получил указание, что количество грузов через переход будет увеличено вдвое. Значит, можно надеяться, что экономика сектора начнет расти и товарооборот увеличится.
Знакомство журналистов с пунктом пропуска Керем Шалом проходит под вооруженной охраной
Пункт пропуска Керем Шалом. На той стороне уже территория сектора Газа.
Журналистов из России интересовало, какие грузы идут в сектор Газа, а какие – в обратную сторону.
Ами Шакед пояснил, что в большом объеме поступает цемент – на восстановление жилых построек, пострадавших в ходе контртеррористической операции, продовольствие, медикаменты, бытовая техника. Не чинят препятствий движению товаров, которые сами палестинцы закупают в Израиле и других странах мира. В обратную сторону идут текстиль, выращенная в секторе Газа сельхозпродукция, цветы, столярная продукция, металлолом. Эти товары закупают Израиль, Иордания, страны Евросоюза.
Как происходит передача грузов от одной стороны другой? В шлюз – на площадку, огороженную шестиметровым бетонным забором, – загоняют израильские фуры, их разгружают, и они уходят обратно. После этого заходят палестинские фуры, которые забирают грузы и везут их в палестинскую часть пункта пропуска. Там грузы передаются уже другим перевозчикам.
Руководитель пункта пропуска подчеркнул:
– При такой организации мы избегаем непосредственного контакта между израильтянами и палестинцами, если только не брать в расчет охрану пункта пропуска.
После разговора с Ами Шакедом нас передали в распоряжение его заместителя. Вместе с охранником, и заодно – переводчиком, Виталием идем смотреть, как устроен пункт пропуска. Перед этим – небольшой инструктаж:
– Если поступит команда тревоги, ложитесь на землю, не задавая вопросов.
Идем, смотрим… Хотя, по большому счету, смотреть-то и на израильской части пункта, и на палестинской особенно нечего: большие площадки, обнесенные высоким забором, на паллетах – цемент, продовольствие, баллоны с кислородом для больниц. Поступившие из сектора прессованные тюки с металлоломом обследует сапер с собакой. К слову, грузов немного, видно, что процесс организован ритмично, и всё, что прибывает, сразу же отправляется на другую сторону.
Поднимаемся на смотровую площадку на высоте забора. Гид показывает:
– В той стороне – сектор Газа.
Я всматриваюсь вдаль, но глазу не за что зацепиться – насколько хватает видимости, простирается выжженная под жарким солнцем пустыня. Как же здесь можно жить?
…У Ами Шакеда спросили: интересуются ли израильские журналисты работой пункта пропуска?
– Нет, только если это касается вопросов безопасности.
Я не удивился такому ответу. В Израиле все замыкается на вопросы безопасности, вся жизнь подчинена этому требованию.
Из пункта пропуска мы заехали в офис Управления по координации деятельности Правительства на палестинских территориях. Руководитель управления подполковник Армии обороны Израиля Адам Авидан рассказал:
– Мы разделяем террористов и мирное население. Населению стараемся помогать. Знаем, что гуманитарная ситуация в секторе Газа катастрофическая: не хватает электроэнергии, воды, высокая безработица. В связи с этим в 2014 году была изменена наша стратегия, и мы стали делать ставку на большую помощь в гуманитарной сфере. С 2014 года по настоящее время завезли шесть миллионов тонн строительных материалов, из которых более пяти тысяч тонн ХАМАС забрал для строительства тоннелей. Палестинцы могут получать разрешения, чтобы попасть в Израиль: 1200 человек ежедневно из сектора Газа попадают на территорию страны. Мы готовы подать в автономию природный газ, построить опреснительные станции. Но мы ждем и ответных шагов по стабилизации общественно-политической ситуации, а их пока не видим, как не видим и желания диалога. Предпринимаем активные действия, потому что хорошо понимаем: в случае гуманитарной катастрофы гнев мирового сообщества будет направлен против Израиля, а не против исламистского движения.
На вопрос журналиста: знают ли власти Израиля о реальных потребностях сектора Газа, подполковник ответил:
– Конечно, знаем. И из собственных источников, и от международных организаций, которые мониторят ситуацию в секторе Газа.
Уже в конце встречи Адам Авидан произнес:
– Мы живем рядом с палестинцами, они – наши соседи, мы хотим, чтобы на наших землях сохранялся мир и спокойствие.
… На обратном пути мы заехали в поселок Натив ха-Асара. Он находится буквально в нескольких метрах от бетонной стены, отделяющей израильскую территорию от сектора Газа. Живущие здесь израильтяне уверены, что диалог с палестинцами возможен, стараются помогать им, создали организация «Иной голос». И это вселяет оптимизм на примирение сторон в будущем.
Вместо эпилога
Осведомленный источник в МИД Израиля так обрисовал нам ситуацию:
– Будущее на Ближнем Востоке прогнозировать тяжело, да и попросту невозможно. Сирия и Ливан вступили в долгий период нестабильности. Мы должны свыкнуться с мыслью, что сегодня граничим не только с государствами, но и с террористическими образованиями.
Может возникнуть вопрос: а при чем здесь Россия, касается ли то, что происходит в этом регионе, нашей страны?
Бывший посол Израиля в России, старший научный сотрудник Института исследований национальной безопасности Цви Маген высказал мнение:
– Мы живем в сложном регионе, у нас есть определенный опыт выживания. И он может быть полезен вашей стране.
Источник: газета «Коммуна», №60 (26600) | Пятница, 29 июля 2016 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
