2018-6-15 12:45 |
VIII Платоновский фестиваль искусств | Великий немецкий драматург – на языке оригинала Людмила РОМАНОВА Когда я подростком только начинала интересоваться театром, то прочла сообщение в прессе, что в СССР на гастроли приехал немецкий театр «Берлинер ансамбль» под руководством Бертольда Брехта.
Тогда я ещё не знала, кто такой Брехт, тем более что он станет одним из моих любимых драматургов. И не могла предположить, что спустя много десятилетий увижу «Берлинер ансамбль» в Воронеже. Но благодаря Платоновскому фестивалю это произошло.
После тех давних гастролей пьесы Брехта начали активно осваиваться советским театром. В этой сфере у нас было много удач, начиная, конечно, с «Доброго человека из Сезуана», которым открылся театр на Таганке. И среди всей этой «брехтинианы» был один легендарный спектакль грузинского театра – «Кавказский меловой круг» в постановке Роберта Стуруа, считавшегося одним из лучших интерпретаторов эпического театра Брехта. И именно «Кавказский меловой круг» привёз в Воронеж «Берлинер ансамбль». Собираясь на него, я предвкушала увидеть и услышать исполнение зонгов, наглядно ощутить знаменитые «выходы из образов», «очуждение» – то есть всё, что связывается в нашем понимании с эпическим театром Брехта.
Но постановщик Михаэль Тальхаймер решил спектакль совершенно по-другому. Эпическую сторону он отдал Рассказчику, который, стоя справа с микрофоном, связывает изображаемые события между собой и объясняет, где происходит действие. Сцена тонет в темноте, мизансцены – фронтальны, действующие лица максимально приближены к зрителю. Всё внимание сконцентрировано на Груше Вачнадзе, которая, по сюжету, спасла брошенного матерью ребенка – сына великого князя, убитого в схватке с захватившими город врагами. Скитаясь с ребенком по разоренной врагом стране, она терпит холод и голод, предательство брата, насильственное замужество, чтобы в конце концов оказаться перед судьей Аздаком, так как законная мать подала на неё в суд, чтобы вернуть сына, а вернее – наследника всех имений великого князя.
Актриса Штефани Райншпергер играет свою героиню просто на разрыв аорты, по всем законам школы переживания. Она не боится быть некрасивой, иногда – просто отталкивающей. Никакой сентиментальности, животный материнский инстинкт. И когда из-за ребенка от неё отказывается жених Симон, она испускает животный крик боли, но продолжает прижимать ребенка к себе. Такой она предстает и в финале, когда судья Аздак присуждает ребенка ей после испытания, когда обе матери тянут ребенка каждая к себе, и Груше, чтобы не причинить ему боли, отпускает первая.
Такая концентрация на одном образе несколько обедняет спектакль, хотя исполнители ролей Симона и брата Груше также очень хороши. Исполнитель роли Аздака проговаривает свою роль как монолог очень экспрессивно. А ведь в ней такие возможности! Вспоминаю, как блистательно её играл Анатолий Равикович в спектакле театра имени Ленсовета.
Но Тальхаймер решил так, и это его право. Спектакль вообще поражает аскетизмом: никаких экранов, оркестров, песен. Гитара, правда, звучит весь спектакль, но как-то фоном, приглушенно. Всё внимание сосредоточено на игре актеров. И даже при отсутствии знания языка она поражает. А какая речь, какая дикция! Нашим есть чему поучиться.
Много размышлений вызвал спектакль. Как ставить Брехта сегодня? «Берлинер ансамбль» предложил свой вариант. Юрий Бутусов активно ставит Брехта сегодня. Спасибо ему, кстати, за возрождение интереса к одному из самых замечательных драматургов двадцатого века.
Фото Андрея ПАРФЕНОВА.
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
.jpeg)
