Детский театральный фестиваль «Маршак» Одно из самых запоминающихся событий детского театрального фестиваля «Маршак» – встреча с художественным руководителем Московского ТЮЗа Генриеттой Яновской.

Причём это был не пресс-подход, когда именитый (и не очень) режиссёр снисходительно разъясняет журналистам смысл своего спектакля, а очень обстоятельный и серьёзный разговор на равных, когда прославленный и действительно знаменитый режиссёр подробно отвечает на любые вопросы.

Людмила Романова

Жаль, что культура общения уходит, и по-видимому – безвозвратно. Но это так, в скобках. Я немного опоздала и вошла, когда Генриетта Наумовна уже рассказывала о своем давнем спектакле «Собачье сердце» – одном из первых, когда она была назначена худруком Московского ТЮЗа. В своё время о нём много писали. Собакочеловек Шариков не самый приятный персонаж повести, и мне казалось справедливым, когда его возвращали в первоначальное состояние. Но для Яновской, как для режиссера, оказывается, очень важно, что профессор Преображенский совершает убийство им же созданного человека – пусть плохого, ничтожного, бескультурного, но человека. Совместимо ли это с этикой культуры? Вопрос, и непростой. А Швондер, оказывается, не назойливый хам, почувствовавший силу и напор новой власти, а идеалист, свято поверивший в коммунистическую идею справедливости. Он искренне не понимает, зачем одному человеку нужно семь комнат? Справедливо же поделиться с теми, кто ничего не имеет. Эти революционные идеалисты и были, по убеждению Яновской, первыми жертвами террора.

Яновская – ученица великого режиссера Георгия Товстоногова. Поэтому закономерен был вопрос профессора Воронежского института искусств Евгения Слепых о том, как она относится к искажению классики на сцене, её насильственному осовремениванию. Генриетта Наумовна ответила, что с термином «искажение классики» нужно обращаться осторожно. Она рассказала, как ещё в студенческие годы была не согласна со статьей Добролюбова «Луч света в темном царстве», с его оценкой образа Катерины. Она мечтала совсем по-другому поставить «Грозу» и осуществила это спустя много лет. Меняется жизнь, и меняются акценты. Кабаниха и Дикой – охранители традиций, а Катерина – их нарушитель.

Произведя блестящий анализ текста в пользу своей версии, Яновская спросила: исказила ли она классика? Слушатели ответили, что все зависит от убедительности трактовки.

Много ещё прозвучало вопросов. Худрук Камерного театра Михаил Бычков поинтересовался, что тревожит её в современном театральном процессе? Ответ таков: пренебрежение профессионализмом, коммерциализация театра, уход больших идей со сцены.

Я тоже задала вопрос, который давно меня мучает. ТЮЗы – это порождение советской власти, или всё-таки такие театры нужны?

Генриетта Яновская ответила, что да, порождение советской власти, и актерам неполезно для их творческого роста все время играть животных или мальчиков с девочками. В то же время в каждом творческом коллективе обязательно должны быть детские спектакли, воспитывающие потенциальных зрителей.

На следующий день был представлен спектакль Московского ТЮЗа «Кошкин дом» С. Маршака, между прочим, единственный спектакль автора, чьё имя носит фестиваль. Постановка самой Яновской, режиссёр – Павел Артемьев.

Спектакль очень зрелищный, много выдумки, есть ассоциации с сегодняшним днем (сцена приема гостей, когда Кошка хвастается своим богатством, а гости завидуют – понятно, в чей огород камешек), изобретательно поставлена сцена пожара (размахивают красными полотнищами, выносят плакаты с предупреждающими надписями, всеобщая суматоха), и потом – тишина на пожарище. Отказы Кошке в приюте тоже характеризуют нынешнее бессердечие. Но здесь как-то невыразительны Котята (Илья Шляга, Наталья Златова). Кошка (Анна Глаубэ), похоже, никакого урока не получила и добрей не стала. Вероятно, это близко к нынешней реальности и понятно, что режиссёр всячески хотела избежать нравоучительности, но о чем тогда спектакль? Боюсь, что не одной мне это осталось неясным.

Но вот постановка второго московского театра для детей и юношества (РАМТ) – «Бесстрашный барин» по сказке А. Афанасьева убедил меня в том, что специфика детского восприятия всё-таки учитывается и дает прекрасный результат. РАМТ тоже выбрал автора воронежского происхождения, и этот знак признательности нашему краю вызывает уважение. Но сам спектакль (сценическая композиция и режиссура Марфы Горвиц) – просто восторг!

Жанр режиссёр обозначила как «очень страшная сказка на ночь», хотя всерьез ребятишек никто не пугает. В начале действия все артисты сидят на сцене, работая иглами над каким-то бесконечным покрывалом. А одному скучно, он то и дело крутит головой и, наконец, выскакивает из общей кучи – живой подвижный мальчишка (Михаил Шкловский), неуёмный, неугомонный и бесстрашный, головная боль учителей. Именно он и провоцирует все приключения – встречи с мертвым колдуном и повешенным, с нечистой силой и т. п. по принципу «В черной-черной комнате…».

Виртуозная слаженность всех компонентов спектакля – пения, хореографии, света, звука – придают четкость, отлаженность довольно сложному построению действия. Пластичность актеров безупречна. А как заразительно они играют, с каким удовольствием! Неудивительно, что дети пылко реагируют на все повороты сюжета. РАМТ и раньше привозил свои спектакли на наши фестивали, и всегда там присутствовала четкая адресная направленность. Так что, может, она всё-таки существует, пресловутая тюзовская специфика?

И в заключение фестиваля, прямо как подтверждение слов Генриетты Яновской, что каждый драмтеатр обязан иметь спектакли для детей, Московский губернский театр под руководством Сергея Безрукова показал замечательный спектакль-сказку Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Сказку прочел сам худрук, но на фоне звездного задника, с участием оркестра, с интерактивным общением со зрителями. Правда, повезло только первому ряду: можно было прикоснуться к кукле, которую протягивал зрителям актёр.

Да-да, в спектакле были задействованы куклы, особенно ярко выглядел рыжий Лис. На авансцене расстелен коврик, на котором и проводились все действия с куклами, проецируемые на большой экран, видные всему залу. Безруков работал с куклами, как это делал бы ребенок, играя, без специфики кукловождения. И это правильный ход. Совершенно внятно и художественно убедительно донесена основная мысль спектакля: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Актёр трогателен без сентиментальности, нежен и мягок без умилительности. Достойное завершение театрального фестиваля для детей!

Источник: газета «Коммуна», №90 (26630) | Пятница, 11 ноября 2016 года

Подробнее читайте на communa.ru ...

25 +