По мере осложнения экономической ситуации в стране и заметного роста недовольства в центр внутриполитической повестки дня всё отчетливее выдвигается бюджет на следующий, 2017, год. Несмотря на заверения Правительства в том, что социальные статьи расходов остаются его приоритетом, реальные цифры говорят, скорее, об обратном.

Всё более очевидно, что так называемую «социалку» оттесняют от бюджетного пирога, а борьба с дефицитом бюджета всё больше перекладывается на школы, больницы и кошельки пенсионеров.

Александра Глухова,

доктор политических наук, профессор

Воронежского государственного университета

Экономия бюджетных денег подается как рачительная политика в отношении бюджетных средств. «Бюджетная оптимизация», как и «оптимизация» вообще, стала волшебным словом для такого принципа распределения бюджетного пирога, который выгоден, увы, далеко не всем, но чрезвычайно выгоден определенным структурам.

Главной статьей экономии бюджетных денег стали социальные расходы – финансирование образования и здравоохранения, индексация зарплат и пенсий. Что же касается бюджетоприобретателей, то здесь главные позиции занимают оборона, финансовые структуры и выплаты займов так называемых «помоек плохих долгов» (вроде знаменитого Внешэкономбанка – ВЭБ).

Это означает, что деньги, сэкономленные на социальных статьях расходов, вкладываются либо в оборонку (реальные военные расходы в 2016 году уже превысили 4,2 трлн. рублей (5,3 процента ВВП) и в 2017 году станут еще больше за счет закрытых статей, либо в бездонный финансовый сектор.

Говорить, что такие вложения эффективны, не рискнет даже глава Правительства. В частности, в 2013-2015 годах российские власти потратили около 3,3 трлн. рублей на поддержку и чистку банковского сектора без учета поддержки ликвидностью – эти данные обнародовали ранее эксперты Fitch Ratings. Названная сумма эквивалентна 4 процентам ВВП страны за 2015 год. Около половины этой суммы ушло на рекапитализацию работающих банков, другая половина – на спасение обанкротившихся банков и выплаты их вкладчикам.

Схема, однажды уже опробованная в ходе финансового кризиса 2008 -2009 годов, теперь повторяется снова: банки как своеобразные операторы финансовой кровеносной системы для Правительства важнее судеб отдельных людей или целых социальных категорий населения – инвалидов, онкобольных, сердечников и т. д.

Полагать, что предлагаемые статьи расходов есть лишь реакция на очевидные экономические трудности, значит, не владеть статистическими данными. Между тем эти данные показывают, что государственное финансирование медицины в течение всего последнего десятилетия практически не росло, то есть здравоохранение практически ничего не выиграло от роста общей величины расходов.

Оно колебалось вокруг уровня в 3 – 3,5 процента ВВП, что примерно вдвое ниже, чем в среднем по Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), то есть сообществу наиболее экономически развитых государств мира. Те проекты, которые уже предложил Минфин с перспективой до 2019 года, ничего не меняют в этой картине – расходы на здравоохранение будут составлять все те же 3,1 процента ВВП.

Перспективы образования ничуть не лучше: рост расходов бюджета за последнее десятилетие относительно ВВП мало затронул сферу образования. Исключение составил 2009 год и начало выполнения так называемых «майских указов» Президента Владимира Путина (2012-2013 годы), когда бюджет страны еще не испытывал нынешних трудностей. Если в 2013 году уровень расходов на образование составлял 4 процента ВВП, приближаясь к средним показателям по ОЭСР (4,5 процента), то к 2019-му они снижаются до 3,5 процента ВВП, ближе к показателям развивающихся стран Азии и Латинской Америки.

Вряд ли коллег, занятых в сфере образования, порадуют такие перспективы ближайших лет. Еще меньше они порадуют талантливую творческую молодежь, которая хотела бы работать в России и по специальности, но ввиду таких перспектив, скорее всего, начнет искать себе другие, более привлекательные условия и возможности трудоустройства.

Несмотря на критику со стороны экспертного сообщества и недовольство населения, в Правительстве царят иные настроения. В государственном управлении экономикой доминирует позиция Минфина (А. Силуанов) – Центробанка (Э. Набиуллина), взявших курс на перекачивание денег из реальной экономики в финансовый сектор, что в конечном счете чревато надуванием финансовых пузырей.

При этом поражают неограниченные аппетиты и отсутствие всякой скромности у финансовых структур. Взять хотя бы Внешэкономбанк, претендующий на финансовую помощь в объеме около 20 млрд. долларов (данные агентства Рейтерс со ссылкой на А. Силуанова). По текущему курсу это 1,25 триллиона рублей – совершенно фантастическая сумма для и без того небогатого бюджета страны. Попытки банка объяснить свое предбанкротное состояние западными санкциями и внешними долгами есть только часть правды.

Другая же ее часть заключается в невозвратных расходах на олимпийские объекты в Сочи, которые, как и предполагалось, не могут себя окупить вне масштабных спортивных мероприятий. Если напомнить, что Олимпиада в Сочи стоила бюджету 50 млрд. долларов, то это на порядок, то есть в 10 раз, больше, чем расходы на здравоохранение в 2017 году (около 5 млрд. долларов). Или предстоящий Чемпионат мира по футболу, который обойдется стране в 664 млрд. рублей, то есть в два раза больше здравоохранения. Причем эта смета составлялась в 2013 году, а значит, может быть превышена в разы, как у нас обычно бывает.

Впрочем, у банкиров есть и защитники среди экономических экспертов. При всех недостатках российского финансового сектора его обрушение принесло бы еще больше проблем, считают они. Если банки не работают, а компании не платят деньги, то говорить о выполнении только социальных обязательств, по меньшей мере, странно.

Вместе с тем поддержка банковской системы, ставшая прочной привычкой Правительства, не освобождает последнее от забот о положении и других категорий населения, о которых уже говорилось. Как бы ни разнились статьи расходов, бюджет у страны один, и там, где прибыло одному сектору или сфере, явным образом убыло у другого. Люди тоже ведут свои семейные бюджеты и представляют себе механизм распределения общих средств, в особенности, если этот пирог становится все тоньше.

Однако Минфин, в отличие от бюджетников и пенсионеров, преисполнен оптимизма. Пресс-служба ведомства на все запросы отвечает, что социальные обязательства выполняются в полном объеме; расходы на здравоохранение увеличиваются год от года, а пенсии вообще находятся на особом контроле – их выполнение гарантируется. Но главной задачей ведомства является ограничение дефицита, обеспечение макроэкономической стабильности, чтобы не было никаких потрясений в будущем. Полагаю, что потрясений не хочет никто, поскольку расплачиваются за них обычно не банкиры, а широкие слои населения, включая самых неимущих. Однако и испытывать их терпение также вряд ли разумно.

В известный момент осознание того, что мы все – в одной лодке, но одни усердно гребут к желанному берегу, а другие лишь наслаждаются окружающими пейзажами, не прилагая никаких усилий к общему спасению, может привести к тому, что и лодка перевернется. Нам ли не знать этого универсального закона, если мы в XX веке дважды обрушивали свою лодку, то бишь государство? Было бы нелишним вспомнить об этом, особенно в канун очередной годовщины Октября.

Источник: газета «Коммуна», №86 (26626) | Пятница, 28 октября 2016 года

Подробнее читайте на communa.ru ...

31 +