2016-10-20 19:09 |
В сводках актуальных политических новостей доминирующие позиции вновь занял сирийский сюжет, заодно привычно заслонив собою внутрироссийские новости. В массовом сознании события в далёкой арабской стране также начинают вызывать вполне очевидную тревогу, сопряжённую с угрозой серьёзного военного столкновения России и США на полях сирийской войны.
Александра Глухова,
доктор политических наук, профессор
Воронежского государственного университета
Страх перед войной, традиционно свойственный россиянам, как ни один другой народ на генетическом уровне помнящим ужасы Великой Отечественной войны, неожиданно получает подпитку от заявлений влиятельных лиц, облеченных высокими властными полномочиями. То военные начальники устроят очередные внезапные маневры в рамках подготовки к возможному отражению условного противника; то гражданские чиновники сообщат о запасах хлеба на случай возможной военной блокады.
Легко представить себе состояние жителей Петербурга, которым на днях сообщили, что город располагает запасами хлеба на несколько месяцев при условии пайка в 300 граммов на одного человека… Ощущение того, что враг у ворот и война неизбежна, медленно, но верно просачивается в умы и сердца российских граждан, явно не прибавляя им оптимизма в восприятии жизни.
На первый взгляд, все эти страхи и тревоги не имеют отношения к Сирии, однако на самом деле это не так. Резкое обострение отношений между Россией и США в последние дни и недели произошло именно в отношении Сирии, провала тех договоренностей, которые долго и тщательно согласовывались руководителями внешнеполитических ведомств двух стран, а затем потерпели крах. Контакты между двумя державами были прерваны, а резкие заявления с обеих сторон с прямо противоположным объяснением причин происходящего лишь подтвердили реальность серьезного политического конфликта между ними.
Попытки объяснить обострение этого конфликта фактором предвыборной борьбы в США справедливы лишь отчасти: рисунок конфликта таков, что и после появления нового хозяина (или хозяйки) в Белом доме разногласия не исчезнут, а возможно, обострятся еще больше.
Так что же происходит такого в Сирии, что приводит в состояние тревоги весь мир?
Как мне уже приходилось писать ранее, в Сирии развертывается глубокий по своим основаниям и древний религиозный конфликт, а точнее – несколько конфликтов (специалисты называют цифру 5). Связано это с поликонфессиональным составом населения страны и всего региона: сунниты (которые преобладают), шииты, алавиты, курды, туркоманы и т. д. Когда-то на Ближнем Востоке существовали просоветские политические режимы, носившие светский характер и делавшие большой акцент на осуществление эффективной социальной политики. Сирия была наиболее продвинутой из них, социально ориентированной страной. Отчасти и по этой причине в регионе наблюдалась мощная демографическая динамика, стремительный рост молодежи в общем составе населения.
Однако трудоустроить эту молодежь, интегрировать ее в общество власти не смогли; молодые люди оставались неустроенными и, как следствие, недовольными политикой руководства. Последнее же пыталось обуздать социальное напряжение то уступками, то откровенным террором, и непоследовательность этих мер лишь усиливала протест.
Очевидно, что любое событие в странах Ближнего Востока моментально становится региональным событием в силу конфессионального родства суннитов с Саудовской Аравией, Катаром и Турцией; шиитов и алавитов – с Ираном и т. д. Каждое из этих государств считает Ближний Восток зоной своих особых интересов и очень болезненно воспринимает вмешательство любой другой державы, настаивающей на наличии в регионе собственных интересов.
Российский аргумент о том, что наши Военно-космические силы борются здесь с террористами «Исламского государства» (запрещено в России), так сказать, на дальних подступах к родным границам, и что они действуют здесь по приглашению законного правительства Башара Асада, не отменяет настороженности региональных и мировых игроков в отношении российских намерений. Но опаснее всего то, что на территории Сирии действительно идет «война всех против всех» (Т. Гоббс), в которой недовольное население поддерживает разные стороны конфликта в соответствии со своими религиозными предпочтениями. Не нужно быть специалистом, чтобы понять, что религиозные конфликты являются самыми трудными и кровавыми, в силу чего шансы на их скорое урегулирование весьма призрачны.
Военное присутствие России в Сирии составляет немногим более года, но за это время позиции Президента Б. Асада существенно укрепились, прежде всего – на полях сражений, поскольку сирийские войска получили ощутимую поддержку с воздуха.
Вместе с тем их наступление на позиции противников – как экстремистов ИГИЛ (запрещенного в России), так и умеренной оппозиции нельзя назвать масштабным, а заявления и намерения Башара Асада о готовности вновь взять под свой контроль всю территорию Сирии вряд ли реалистичны.
С другой стороны, западная коалиция во главе с США поддерживает умеренную оппозицию, представляющую собой довольно разношерстную коалицию вооруженных отрядов, воюющих как с экстремистами, так и с правительственной армией. Собственно, мирный план, над которым так долго и мучительно работали Сергей Лавров и Джон Керри, заключался в том, чтобы в ходе переговоров между посланниками Башара Асада и представителями умеренной оппозиции был найден вариант мирного урегулирования.
Положительным фактом было уже то обстоятельство, что и США, и Россия признавали неразрешимость этого конфликта военными средствами и ратовали за его политическое решение, пытаясь всячески этому содействовать. Однако два досадных инцидента сделали невозможной реализацию принятого плана.
Сначала в ходе американских бомбардировок погибло около 150 сирийских солдат (США признали этот факт и объяснили ошибку трудностями отделения военнослужащих сирийской армии от террористов в виду их близкого соприкосновения). Затем был разгромлен гуманитарный конвой, направлявшийся в осажденный правительственными войсками город Алеппо с целью доставки гуманитарных грузов. Погибло более двадцати человек; ответственность за это никто на себя не взял. Международная общественность квалифицировала данный факт как военное преступление. Сам же Алеппо, ежечасно подвергавшийся интенсивным бомбардировкам российских ВКС, постепенно превращался в город-призрак, в котором в заложниках оставались сотни тысяч человек.
Именно гуманитарная катастрофа для жителей, не сумевших выбраться из разрушенного города, стала основанием для резкой реакции на происходящее со стороны ООН, других международных организаций, требовавших остановить кровопролитие и создать коридоры для выхода мирных граждан (и даже боевиков) из города. Задачу не сразу, но удалось решить: с минувшего вторника, 18 октября, в Алеппо установилась гуманитарная пауза. Российское руководство надеется, что это позволит реализовать те договоренности по Сирии, которые ранее были достигнуты между Россией и США, поскольку диалог между ними не прерывался, несмотря на кризис в отношениях.
Однако ответа на вопрос о том, какие конкретно позиции будут обсуждаться на переговорах, насколько они совместимы, в какой мере они исчерпывают взаимное недоверие и неприязнь, пока нет, как нет и уверенности в самих переговорах.
Еще меньше уверенности в том, смогут ли договориться внешние игроки, в частности – Россия, США, Турция, аравийская коалиция во главе с Саудовской Аравией, Иран. Все они в той или иной мере задействованы в сирийской войне, что серьезно повышает риск непреднамеренного, то есть случайного столкновения, подобного сбитому год назад Турцией российскому военному самолету. В этом смысле Сирия представляет собой опасную ловушку для любого из участников конфликта, вне зависимости от того, нравится кому-то такая метафора или нет.
Источник: газета «Коммуна», №84 (26624) | Пятница, 21 октября 2016 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
