На злобу дня | Кто, где и как будет лечить нас завтра? Желательно, чтобы власть ответила на этот вопрос уже сегодня Моя соседка по подъезду Нина Петровна, бывшая учительница средней школы, а с прошлого года – пенсионерка, вернулась из районной поликлиники недовольной: – Три дня назад была на приёме у терапевта: не могу понять, откуда кашель взялся? Молодая доктор прописала таблетки, я их исправно принимала, а толку никакого.

Теперь врач назначила другие: эти, говорит, должны помочь. А если не помогут, назначит третьи? Но я ведь не могу на свою пенсию каждый день дорогие лекарства покупать…

Борис Ваулин

В коротком эпизоде из жизни видны три проблемы: профессионализм врача, эффективность дорогих лекарственных средств и обнищание населения. К обнищанию медики не причастны. Что же касается врачебной грамотности и действенности помощи, то они, конечно, зависят от состояния здравоохранения.

На Форуме Общероссийского народного фронта «За качественную и доступную медицину» из всех её проблем 68,6 процента участников отметили нехватку медперсонала и слабые знания врачей.

Председатель правления Ассоциации медицинских обществ по качеству медицинской помощи и медицинского образования Гузель Улумбекова сравнила систему здравоохранения с заводом, на который поступают пациенты: «Задача завода – подремонтировать поступающих и отправить их домой выздоровевшими. Пропускную способность этого предприятия обеспечивает врач. Есть врач – поступившего подремонтируют, нет – отправят на кладбище. Но докторов не хватает, а у тех, что есть – недостаток квалификации».

Критика насчёт квалификации – в точку! Автор этих строк общался с многими главными врачами городских поликлиник и районных ЦРБ (не называю фамилий, чтобы не обрушился на них гнев начальства). Все говорили о слабой подготовке молодых специалистов: некоторые из них не владеют даже азами своей профессии. Они случайно попали в медвуз, учились в нём за деньги и заранее знали, что им приготовлены места для службы. В прежние времена абитуриент мединститута должен был три года отработать санитаром в больнице и учиться на совесть, потому что наличие «хвостов» грозило отчислением. По окончании вуза лучшие места доставались выпускникам не по блату, а по наличию высоких оценок в дипломе. А что сейчас?

По делам службы журналист «Коммуны» пришёл в медуниверситет и случайно разговорился с обаятельной девушкой лет 22 – 23. Ольга – пятикурсница лечебного факультета, в медицинский пошла по настоянию мамы, которая тоже когда-то училась здесь. Поначалу, «в период романтического настроя», моя собеседница мечтала трудиться в какой-нибудь солидной клинике. Теперь с государственным здравоохранением свои дальнейшие планы не связывает: «Мама за зарплату в 17 тысяч рублей работала день и ночь, теперь в частном косметологическом кабинете она получает втрое больше». Мамин пример оказался заразительным, и Ольга «свою молодость в какой-то деревне за эти жалкие рубли» оставлять не хочет. «Романтика хороша до двадцати лет, а дальше надо мыслить реалистически», – заявила она, закуривая тонкую сигарету.

К сожалению, «реалистически» мыслящих выпускников вузов с каждым годом становится всё больше. И в этом в немалой степени виновато само государство. В советские времена каждый выпускник отрабатывал три года там, где было необходимо. Абитуриенты ещё при поступлении знали о таком положении, и никто из выпускников «не качал права».

Ветераны медицины и руководители регионального здравоохранения предлагают вернуться к подобной системе, но Минздрав возвращаться не хочет. Больше того, в законах столько уловок, что, пользуясь ими, хитроумный выпускник вуза может просто не явиться на запланированное место работы: около трети выпускников получают открепления. В сентябре каждого года департаменты здравоохранения областей (Воронеж – не исключение) начинают судебные тяжбы с беглыми выпускниками. Многие иски к невозвращенцам суды удовлетворяют: «реалисты» возвращают в областной бюджет от 300 до 400 тысяч рублей, и их отпускают на все четыре стороны. Те, кого всё же принуждают вернуться к месту назначенной службы, показывают такую работу, что главные врачи не знают, как избавиться от них.

Три года назад была разработана Программа «Земский доктор» с выплатой одного миллиона рублей на приобретение жилья на селе. Во многом она помогла укомплектовать молодыми специалистами районы, но проблему не решила. Сегодня в Воронеже не хватает 30 процентов, а в районах области – 44 процента врачей. И это с учётом того, что многие доктора работают на полторы – две ставки. В Богучарском районе, например, обеспеченность врачами на 10 тысяч населения составила 15,1.

– Медуниверситет должен с первого курса воспитывать в студентах сознание земского врача, – сказала журналисту главный врач Лискинской райбольницы Елена Барковская. – Но, видимо, вуз не ставит перед собой такую задачу.

– Медуниверситет – это исполнитель конкретного социального заказа. И заказчик должен постоянно интересоваться, какого специалиста ему готовят, а после создавать комфортные условия для работы и проживания. Однако главврачи районов весьма редкие гости в нашем вузе, – высказывает своё мнение ректор ВГМУ Игорь Есауленко.

Как бы там ни было, дефицит врачей общей практики, педиатров, рентгенологов, анестезиологов-реаниматологов, фтизиатров, инфекционистов, патологоанатомов, врачей УЗИ и функциональной диагностики, скорой медицинской помощи не исчезает. Ситуация пока не катастрофическая потому, что, в меру своих сил, трудятся ветераны-медики далеко пенсионного возраста. В том же Богучаре из 55 врачей ЦРБ их – третья часть. Когда они, достойно работавшие ещё в советские времена, уйдут, что будем делать?

Самое удивительное, что Минздрав своими новациями будто подталкивает многих медиков к увольнению. Чиновники решили, к примеру, с нынешнего года усовершенствовать систему постдипломного образования и ввели так называемые кредиты – свидетельства о повышении врачебной квалификации.

Казалось бы, правильная забота о том, чтобы специалисты стремились повысить своё мастерство. Но прежде повышение квалификации, проходившее раз в пять лет, было для медработников бесплатным. Теперь за всё это «кредитное обучение» надо не только платить, но и ехать на курсы в Питер или Москву. То есть за год врач должен выложить за пополнение знаний не менее одной (а то и полторы) своей месячной зарплаты. Понятно, что при весьма скромных окладах подобные новации вызывают у докторов негативную реакцию, и немало тех, кто задумывается об уходе из государственного здравоохранения.

О зарплате нужен отдельный разговор, тем более что в течение последних 20 лет о ней идут постоянные дебаты, и это показывает, что не всё спокойно в «датском королевстве». Жизнь россиян (коммунальные услуги, лекарства, продукты питания) становится всё дороже, а реальная зарплата медиков – на одном уровне. Не будем сейчас поднимать эту тему и называть конкретные цифры.

Скажу лишь, что последнее заявление министра Вероники Скворцовой о том, что ежемесячная зарплата российских врачей составляет 49 тысяч рублей, вызвала у рядовых докторов крайне негативную реакцию. Конечно, если 18-тысячные оклады врачей воронежских поликлиник соединить с 700-тысячными зарплатами (по некоторым данным, на самом деле, возможно, и больше) руководителей московских клиник, то в среднем такая зарплата и получится. Но это то же самое, что говорить о среднем весе Слона и лающей на него Моськи.

Неужели не понимают руководители отрасли, что такое лукавство вызывает лишь дополнительное раздражение и негативную реакцию в медицинском сообществе?

Источник: газета «Коммуна», | № 16 (26660) | Вторник, 28 февраля 2017 года

Подробнее читайте на communa.ru ...

27 +