2018-5-15 19:00 |
Театр | Фестиваль негосударственных театров «Центр» впервые собрал в Воронеже независимые коллективы из нескольких городов Инициирован проект, поддержанный Управой Центрального района, не так давно возникшим Никитинским театром.
Гостями арт-смотра стали труппы из Екатеринбурга, Белгорода, Москвы, Санкт-Петербурга. Фестивальным хедлайнером стал легендарный Коляда-театр.
Виталий ЧЕРНИКОВ
– Вчера я посмотрел невероятно интересный спектакль Никитинского театра «Макбет», – рассказывал екатеринбургский драматург и режиссёр Николай Коляда перед открытием «Центра». – Очень своеобразный, странный во многом, захватывающий… Минимум декораций, минимум костюмов, видно, что всё сделано на коленке – в хорошем смысле слова. Я люблю такие спектакли, когда главное на сцене – его величество артист, а не дым, свет, экраны телевизионные. Наш спектакль очень простой: две табуретки, стол и артисты. И полтора часа держи внимание публики, докажи, что ты – артист. В больших театрах часто используют современные технологии, а спишь в зале, как убитый. Сидишь и думаешь: когда же это всё кончится?
Николай Коляда отметил, что в Воронеже ему понравилось – и, может быть, его театр найдёт возможность приехать сюда на гастроли. Приятным сюрпризом стал для гостя тот факт, что когда-то именно на сцене, где теперь работает театр Бориса Алексеева, начинался Воронежский Камерный.
– Мы играем в месяц 50-60 спектаклей на двух сценах в бывшем кинотеатре, – делился с журналистами опытом Николай Коляда. – Постановки у нас трёх групп. Первая – «чёрный хлеб» – те спектакли, которые нас кормят, их можно показывать каждый день, на них всегда битком народа. Это комедии – когда люди хотят развлечься, посмеяться. Я ничего плохого в этом не вижу. Пусть люди отдыхают! Другое дело – художник, режиссёр обязательно должен сделать в финале какой-то укол в сердце: «Над чем смеётесь? Над собой смеётесь!» Ещё одна группа – спектакли детские, их очень много, сам я написал огромное количество сказок. Они простые и весёлые, без режиссёрского перегруза. Добро побеждает зло. Третья группа – те спектакли, которые прославили театр. Мы их возим по всей загранице. Это такие булочки, мягкие и сладкие: «Гамлет», «Король Лир», «Трамвай «Желание». . . Недавно выпустил «Ивана Фёдоровича Шпоньку и его тётушку» – тоже, наверное, будем возить его по фестивалям. Считаю, в репертуаре частного театра должны быть постановки на каждую группу населения. Для пионеров, для пенсионеров, для хипстеров…
Показательно: по крайней мере в тех фестивальных спектаклях, которые довелось посмотреть автору этих строк, декорации были минимальны. Стул, скамейка, воздушный шарик… В «Змее золотой» ещё – автомобильные шины (действие пьесы происходит в шиномонтажке). То, что на гастролях можно не возить с собой, а одолжить в городе, где ты показываешь свою работу.
Коляда использует титры (причём придумано всё так, что ремарки, написанные драматургом, находятся порой в некотором рассинхроне с тем, что мы видим на сцене), в «Грозе» режиссёра Никиты Бетехтина персонажи смотрят слайды, на которых крупно – глаза Христа со старых икон; Бог как бы наблюдает за жителями города Калинова, но никого не спасёт.
Облечённая в форму мелодрамы тема «Змеи золотой», как и многих пьес Коляды и его учеников, – жизнь в России, то, о чём у нас в последние 18 лет на государственном уровне говорить не принято, да и на других уровнях говорить мешают. В том числе со сцены – вспомним гонения, с которыми сталкивается столичный «Театр. Док». Екатеринбургский спектакль, однако, совсем не «политическое высказывание», её главный герой – не государственной машиной съеден и переварен, а, так сказать, «властью капитала», да ещё и в дамском обличии. Богатая женщина предлагает простому работяге жить с ней за деньги.
На что готов пойти пресловутый «простой человек», чтобы вырваться из серой и беспросветной реальности, в которой существует? Готов ли пойти на предательство? И какова будет расплата? Пьеса родилась недавно, но ведь и тексты, написанные здесь 150-200 лет назад, выглядят пугающе злободневными. Неслучайно в последние годы так часто ставят «Грозу» Александра Островского. Вот ещё одна, театра Студия. Project.
В программке фестиваля сообщается: действие пьесы перенесено в некие «застывшие» 1990-е. В иных отзывах даже присутствует слово «гламур». На самом деле происходящее на сцене практически лишено примет конкретной эпохи. Хотя да, время, в котором оказались герои этой «Грозы», действительно выглядит застывшим. В начале персонажи фотографируются на вполне современную «мыльницу», однажды задействован микрофон, а вообще персонажи в таких, скажем, костюмах могли действовать и в 1912 году.
Вообще, сцены из пьесы, в которых можно было найти злободневные отсылки к мракобесию, режиссёром в основном изъяты. Мрачная атмосфера тотального притворства, организованного кабанихами всех времён, однако, воссоздана убедительно. Некоторая проблема бетехтинской «Грозы», как мне показалось, в главной героине. Очень верится в то, что эта волевая и немного циничная женщина легко может поколотить своего безвольного мужа (а при желании и Кабаниху), но не слишком – в то, что вдруг начнёт прилюдно каяться в измене, а затем утопится.
В рамках фестиваля прошли выставки, читки пьес, концерты. Важной составляющей стала лаборатория молодой режиссуры. Организаторы предложили режиссёрам Варике Купоровой-Экономски, Никите Бетехтину и Оксане Погребняк, чьи постановки были показаны на фестивале, сделать эскизы спектаклей на основе биографий трёх личностей, так или иначе прославивших наш город, – Андрея Платонова, Анатолия Дурова, Юрия Хоя.
– Материала по Дурову мало, – признаётся Варика Купорова-Экономски. – В Интернете вообще почти ничего нет! Я была в библиотеке, в питерском цирке Чинизелли. Там работают милейшие люди, они мне подготовили стопку книг, даже закладочки положили. Меня поразило колоссальное количество сделанных им придумок, которые для многих выглядят придуманными сейчас. Например, точно такой же номер я видела в американском фильме про иллюзионистов. И то, что Дуров занимался дрессировкой без использования кнута и шипов, а смотрел, как существуют животные, что им больше нравится…
Не только судьба реального человека могла оказаться сюжетом спектакля. Скажем, драматург Валерий Шергин свою пьесу писал не о лидере группы «Сектор газа», а о том, как его песни влияли на людей. В том числе и на самого автора пьесы.
Показам эскизов был отведён отдельный день. Первым представили черновик спектакля о Платонове. Зрители рассаживались, а на сцене стучал метроном, и в полумраке стоял, не шелохнувшись, человек в пальто – отсылка к известному воронежскому памятнику писателю. Видимо, для режиссёра его эскиз – попытка оживить памятник. Насколько она удалась? На вопрос одного из экспертов фестиваля, критика Олега Лоевского к залу «Нет ли ощущения, что тут как бы две пьесы, и они не состыковались?» кто-то ответил, что, может быть, и больше, чем две. Первая часть эскиза посвящена тому, как сломала судьбу писателя травля, вызванная публикацией повести «Впрок». Судя по репликам, оставленным Сталиным на принадлежавшем ему экземпляре журнала, где её напечатали, большевистский вождь был в бешенстве.
– Мне было бы интересно понять, почему же повесть запретили, – признался Олег Лоевский. – Если бы после просмотра я понял, что же произошло, то понял бы через это и время, и взгляд вождя на то, какой писатель ему был нужен, и о чём нельзя было говорить. . .
Многим в зале показалось интересным, что тема спектакля решена не только через потрясающие платоновские письма, но и через историю Александра Фадеева: в 1930-е этот советский писатель и крупный чиновник от литературы был фактически одним из её губителей, став одним из главных виновников того, что случилось с автором «Впрок» (и не только с ним). Но при этом Фадеев – фигура сложная, трагическая: в начале хрущёвской «оттепели», мучаясь угрызениями совести и пониманием, что торжество в творческой сфере представлений невежественного бюрократа стало тотальным, свёл счёты с жизнью.
Вторая часть рассказывает о трагедии сына Андрея Платонова, который из-за нелепой юношеской шалости в 1938 году был арестован и объявлен «одним из руководителей антисоветской молодёжной террористической и шпионско-вредительской организации». Многие зрители узнали про эту историю впервые. Можно ли подобное отнести к эстетическим достоинствам эскиза Никиты Бетехтина? Кто-то на обсуждении отметил интересную работу со звуком. Но говорилось и о том, что о феномене Платонова эскиз сообщает мало нового. Впрочем, мы видели лишь набросок. . . Кто знает, а вдруг, если основатели Никитинского театра захотят, чтобы работа была завершена, нас ждёт важная работа о нашем земляке.
А может, результатом фестиваля станут даже два или три новых спектакля о наших земляках.
Фестиваль открылся спектаклем Николая Коляды.
Фото Виталия Черникова.
Источник: газета «Коммуна» | №36 (26783) | Вторник, 15 мая 2018 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
