2020-7-14 07:16 |
Событие | Итак, за 103 года один месяц и 23 дня несколько поколений воронежских журналистов подготовили и выпустили 27 тысяч номеров «Коммуны» Число, конечно, архивнушительное.
И вмещает оно не одну, а несколько эпох в жизни страны, губернии, Центрально-Черноземного округа, Воронежской области. Начиналось же всё с первого номера «Воронежского рабочего» – такое тогда название носила наша газета.
Виктор СИЛИН,
заместитель главного редактора
областной газеты «Коммуна»
Вот передо мной лежит тот самый первый номер, который и явился точкой отсчета на эти более чем 103 года.
В тот день на календаре было воскресенье, 20 мая 1917 года. Но народ еще не привык к новому стилю, а потому в скобках редакция сочла необходимым поставить дату по старому стилю – 7 мая.
Кто же готовил первый номер газеты? Всего лишь три человека. Два профессиональных революционера, за плечами которых была большая и многотрудная борьба с несправедливостью царского режима, и совсем юный паренек. Редактор – Николай Николаевич Кардашов, в партии большевиков состоял с 1897 года. На тот момент он являлся в Воронеже председателем губернского комитета Российской коммунистической партии. И одновременно редактировал «Воронежского рабочего». Дмитрий Леонтьевич Бутин, кроме того, что относился к профессиональным революционерам, имел еще и большой опыт агитационно-пропагандистской работы. В годы первой русской революции он редактировал первую в Воронежской губернии профсоюзную газету.
К себе в помощники два профессионала-революционера взяли семнадцатилетнего паренька. Его Николай Кардашов до этого не раз видел выступающим на митингах. Семнадцатилетнего паренька звали Александр Кольнер.
О чем писала газета в своем первом номере? О том, что состоялся Воронежский губернский съезд; о статье в газете «Вперед» меньшевика С. Цедербаума, в которой он явно становился на буржуазно- правительственную точку зрения в вопросе о демократизации армии; о солдатском митинге, состоявшемся в Отрожке в мехмастерских: выступивший оратор большевик говорил об отношении к Временному правительству. Оратора встретили тепло и сочувственно; о своеобразном политическом клубе в Народном доме – в бывшем доме губернатора. Здесь с утра «загораются страстные споры на темы о текущем моменте»; о том, что «ротный командир 15 роты (58-го полка) прапорщик Шалатунин не изволил выйти проводить свою роту, которая отправлялась на фронт»; о лекциях в здании театра Семейного собрания, с которыми 23 и 24 апреля выступил известный поэт Бальмонт. Первая посвящалась женщинам, вторая – вопросам любви. Но поэт не обошел стороной и текущий момент. Оказывается, «войну надо вести до победного конца, то есть до полного разгрома австро-германской коалиции»…
Как-то сразу газета вошла в народные массы. «Мы были архибедны, – отмечал впоследствии член редколлегии Наум Рабичев, – и на издание газеты средств не было». Газете стали материально помогать рабочие и крестьяне. На сборе средств в Фонд поддержки газеты рабочие завода Рихард-Поле, например, собрали 100 рублей, а крестьяне и рабочие Рамони передали 27 рублей 7 копеек.
Газета становится все более популярной, массовой, распространяет своё влияние не только на городских трудящихся, но и на воронежское крестьянство. Пополнялся редакционный состав новыми, бесспорно одаренными кадрами. В газету приходят работать Андрей Шестаков, впоследствии ученый-историк, член-корреспондент Академии наук СССР, Владимир Бахметьев – большевик-подпольщик, автор известного романа «Преступление Мартына» (1928), Николай Задонский, исторические романы и пьесы которого издавались немыслимыми по нынешним временам тиражами – сто, двести тысяч экземпляров. Вопросы культуры на страницах газеты освещал признанный поэт, входивший в группу акмеистов – а это Ахматова и Гумилев, Мандельштам, Зенкевич и Городецкий – Владимир Нарбут.
Первый ответственный секретарь «Воронежской коммуны» (так с 25 октября 1919 года стала называться наша газета) Август Явич вспоминал: «Особо хочется остановиться на колоритной фигуре Андрея Платонова, уже тогда поражавшего своими недюжинными литературными способностями. Паровозный машинист, самоучка, рабочий паренек со знаниями инженера, он был полон своеобразия и самобытности, и лицом был удивительно похож на молодого Достоевского. Сатирический склад ума делал его порой резким, а перо его излишне желчным. Но все, что ни делал, ни говорил, ни писал этот человек, – все было одухотворено талантом….
Пришли в редакцию товарищи Бобылев, Плетнев. Из Землянска приехал Михаил Бахметьев (брат Владимира Бахметьева. – В. С. ), писавший большими круглыми буквами свои добротные крестьянские очерки».
Все названные имена, так или иначе, сохранились в истории журналистики, в литературном краеведении. Но мне бы хотелось вспомнить имя практически начисто забытое – Михаила Иосифовича Пантюхова. Он, по сути, стал первым разъездным корреспондентом или, как впоследствии говорили, «специальным корреспондентом» (потом таковыми окажутся Андрей Платонов, Иван Врачев и Александр Тихов). В июле девятнадцатого Пантюхова направляют в командировку в Калач. Полыхает Гражданская война, деникинцы рыщут по губернии, то один населенный пункт, то другой по пять раз переходил из рук в руки: сегодня здесь красные, завтра – белые, потом опять красные…
Член редколлегии, а впоследствии заместитель редактора и редактор Михаил Иванович Лызлов перед командировкой наставлял Пантюхова на тот счет, что в Калаче уже обосновались красные, так что надо написать, как в уезде приняли Советскую власть. Добирался Пантюхов на перекладных: если повезет – на подводе, а то все больше пешедралом. За два дня до того, как Михаил Иосифович добрался до Калача, на его подступах произошла стычка с белоказаками. То там, то здесь проглядывали следы сражения: пустые глазницы окон, убитые лошади. Побывал корреспондент в лазарете, где находились раненые красноармейцы, вечером выступил на городском митинге, а на следующий день на уездном съезде учителей бывший матрос-балтиец высказал свою точку зрения на то, следует ли в современных условиях преподавать Закон Божий. Обо всем этом, вернувшись в Воронеж, Пантюхов и рассказал читателям.
Мне уже как-то приходилось писать о том, что журналисты «Коммуны» на протяжении всех лет существования газеты честно рассказывали о времени и о людях, делавших это время. Писали талантливо, искренне, с уверенностью, что только сообща можно сделать жизнь лучше.
Повторю это вновь.
Поэтому не случайно, что за свою честную непоколебимую позицию в мясорубку 37 года попали редакторы «Коммуны» Александр Швер и Сергей Елозо, заведующий отделом промышленности Александр Котов – их просто расстреляли. Отбыли сроки в лагерях очеркисты Клавдия Каледина и Борис Дьяков, репортер Иосиф Черейский. .
Корреспондент «Коммуны» Эмма Носырева берёт интервью у лётчика-космонавта дважды Героя Советского Союза Анатолия Филипченко. Фото Владимира Майорова (архив «Коммуны»).
«Коммуна» никогда не прерывала график выхода своих номеров. Как только страна и мир узнали о нападении фашистов на Советский Союз, журналисты подготовили специальный выпуск. А на третий день войны в репортаже «Первые дни мобилизации в Воронеже» Митрофан Нецепляев писал: «Мобилизованные идут на фронт с единым желанием – раздавить фашистскую гадину… На сборный пункт явились 40 девушек – учащихся воронежских школ. Они вошли в помещение с песней о танкистах… Из рядов бойцов действующей армии выступают участники боев с белофиннами тт. Титов и Зиборов. Они заверили, что германский фашизм будет стерт с лица земли так же, как стерта с лица земли «неприступная» линия Маннергейма».
Когда фашисты уже совсем были рядом с Воронежем, редакция в срочном порядке переехала сначала в Анну, а потом в Борисоглебск. Но график выхода в свет газеты не нарушили. Журналисты имели возможность регулярно выезжать на фронт и в только что освобожденные от фашистов населенные пункты. Оттуда вели свои репортажи Василий Пчелин, Алексей Шапошник, Василий Журавский.
В дивизионных газетах служили (воевали!) «коммуновцы» Петр Прудковский, Алексей Шубин, Григорий Рыжманов, Александр Сулейманов, Михаил Аметистов. А вот ответственный секретарь «Коммуны» Федор Федорович Синельников ушел сражаться на фронт и погиб в январе сорок четвертого. Майор Синельников был заместителем командира по политчасти 133-го гвардейского стрелкового полка 68-й гвардейской стрелковой дивизии. Даже там, на войне, Федор Синельников оставался верен своей профессии: из газет он вырезал наиболее понравившиеся ему статьи, хранил их, а потом пересылал семье. Он писал жене и сыну Спартаку: «Обо мне не волнуйтесь: я одет, обут, бьем фашистов. Скоро с ними покончим… Сейчас у нас жаркая пора, закончили зимнюю кампанию. Готовимся к новым решающим боям».
Говорят: «Кто из журналистов не мечтает стать писателем?». Так оно, наверное, и есть. Из «коммуновских» журналистов, оставшихся при этом работать в газете, немало доросло до литераторов. Те же Андрей Платонов, Николай Задонский, Алексей Шубин, Борис Дальний, Петр Прудковский, Андрей Новиков, Борис Дьяков, Николай Коноплин, Михаил Домогацких… В последние лет тридцать ситуация в этом плане не изменилась. У меня на книжной полке стоят сборники с автографами моих коллег – Александра Высотина, Олега Шевченко, Владислава Аникеева, Вячеслава Лободова, Сергея Жданова, Владимира Петропавловского, Александра Козьмина, Ивана Киросирова, Владимира Котенко, Николая Гамова, Анатолия Морозова, Вячеслава Дубинкина, Петра Чалого, Анатолия Бавыкина, Бориса Ваулина, Анны Шалагиной, Юрия Поспеловского, Людмилы Сурковой и других.
Журналисты «Коммуны» на протяжении всех лет существования газеты честно рассказывали о времени и о людях, делавших это время. Писали талантливо, искренне, с уверенностью, что только сообща можно сделать жизнь лучше.
И еще есть одна неукоснительно соблюдаемая традиция у газетчиков «Коммуны»: они в обязательном порядке оказывались и оказываются на войне ли (Гражданской или Великой Отечественной), или в горячих точках, в общем там, где идут боевые действия. Так было, когда Александр Нечуговский выезжал в Приднестровье, а Сергей Кройчик в 2008 году – в Южную Осетию, когда там шли бои с Грузией. Михаил Вязовой – в первую кампанию отправился в Чечню. Виктор Руденко побывал там в самом начале – в феврале 1995-го. Потом Виталий Черников – после второй Чеченской войны, когда там вроде бы всё заканчивалось.
Вот так и живем. Кто-то скажет, что на острие жизни, а для нас – так обычная повседневность. Может, поэтому и выпустили 27 тысяч номеров «Коммуны».
Источник: газета «Коммуна» | № 52 (27000) | Вторник, 14 июля 2020 года
.
Подробнее читайте на communa.ru ...
